Девушка, мне кого-нибудь вызвать? Рука с маникюром держала перед моим лицом усыпанный камнями телефон. Мне хотелось схватить его и убежать, вырвать его из рук, как вор, и исчезнуть. Но еще хотелось лечь на асфальт, потому что лодыжка болела, и ноги отказывались работать, а видела я лишь сквозь прикрытый здоровый глаз.
Вокруг меня запахнулась штора темноты, потом раздался звук приближающегося поезда, и все побелело, стало как белая стена в пустой комнате.
Я прорвалась, повалилась назад. Кто-то взял меня за руки, придержал, а потом отпустил, и я съежилась на небольшом клочке асфальта по другую сторону ворот. Передо мной возник «Кэтрин Хаус», городской двор без травы, и я каким-то чудом очутилась внутри его; от улицы меня отделяли громадные железные ворота.
Вокруг меня столпились девушки.
Гретхен. Лейси. Анджали. Кто-то еще.
Слышались их голоса.
Она пыталась остаться вне территории.
Она получила урок.
Оставьте ее. Надо мной склонилась Анджали, пронзила меня взглядом. Не надо было этого делать, сказала она мне.
Где я? спросила я.
Дома, тихо ответила она. Там, где твое место.
Когда я оказалась в безопасности за запертыми воротами и вызванный мною переполох утих, девушки потеряли интерес ко мне и устремились к крыльцу. Я не особо располагала вариантами, куда пойти либо к воротам, чтобы держаться за решетку и ощущать дуновение ветра, либо подняться с ними, зайти за черную дверь и шторы, внутрь. Туда и пойду, но не сейчас.
Потом я заметила, что рядом со мной осталась лишь одна пара ног.
Ногти с фиолетовым лаком.
Одна нога меня аккуратно подтолкнула, а потом колени согнулись, и приблизилось лицо. Сегодня ее волосы были огненными, всех оттенков пламени.
Я ухожу в субботу ночью, сообщила она. Замолчала. Вокруг нас кричал город, и мне не позволялось в него вернуться; придется дождаться утра. Возможно, ты могла бы пойти со мной.
Я попыталась рассмотреть выражение ее лица. Мое зрение обретало четкость, и теперь, когда я оказалась за воротами, оба глаза все видели.
Как? спросила я.
Она почесала нос. И в этот момент я увидела его. Опал в простой серебристой оправе. Она носила его сверху, чтобы он испускал танцующий свет на ее руку. Он подходил ей идеально, но внешность не имела значения. А вот намерения имели. Цель.
Тот шелест на пожарной лестнице это была она. Я беспечно полезла в свой тайник. Не думала, а как только вышла из дома, она нашла и присвоила опал. Небольшая часть меня все еще билась, все еще думала, что связь с мамой важна и мне нестерпимо хотелось схватить ее за руку, пока она не поняла, что происходит, и стянуть камень с ее руки. Но у меня не осталось сил, а кроме того оно так идеально смотрелось. Такому человеку, как я, нельзя иметь что-то такое. Я это испорчу.
Твоя мама знала секрет, сказала она. Не знаю, как она все выяснила. Но я попытаюсь. Мой договор аренды заканчивается в воскресенье. А твой?
В понедельник первое августа, начнется месяц, который я не думала проживать в этом доме. А теперь я увидела, что не могу отсюда уйти. Мама пыталась мне это сказать. Другие девушки пытались мне это сказать. И Моне знала все это время.
Я потянулась к ее руке, но чтобы только подняться на ноги и добраться до крыльца.
Возможно, дело в мерцающем на ее пальце опале. Возможно, я действительно впервые поверила в то, что она говорила мне.
Встретимся около полуночи на крыше, сказала она. В воскресенье.
Она начала подниматься к крыльцу, пока я не ответила, не начала задавать вопросов: должно ли все происходить именно на крыше, зачем и как, и ты уверена, что я могу пойти с тобой? Я не спросила ее, но это все равно не имело бы значения. За тот месяц, что я ее знала, Моне Мэтис показала, что предпочитала избегать правды. Если я хотела ей верить, придется соединить точки и самой совместить все элементы.
Я последовала за ней в дом и закрыла дверь.
Край
В субботу ночью, в последнюю ночь июля, я не побоялась лестницы и забралась на крышу. Пришла с пустыми руками, одна и не совсем уверенная, что мне делать. Но я должна была прийти.
Крыша оказалась меньше, чем я ожидала, поверхность липкая и грязная, словно под ногами была клейкая лента от мух. Воздух и все вокруг потеряло яркость, сумрачное тепло местами было золотистым, но в основном серым, а впереди простирался размах света и бесконечные очертания тянущихся вдаль крыш. От квадратных конструкций, расположенных на крышах ближайших зданий, повсюду вокруг нас, сверху и снизу, доносился постоянный гул. Я не стала подходить ближе к краю, чтобы посмотреть вниз не смогла, но знала, что на одной стороне находится улица, а на другой личный сад. Темная расщелина предупредила об узком пространстве между зданиями, и я держалась подальше.
Из-за трубы появилась Моне.
Ты здесь, произнесла она как будто удивленно, отчего я почувствовала себя ничтожной. Затем она подбежала и повела меня показать свою личную территорию и персональный вид на город, а в моей груди что-то забухало. Она попросила меня остаться с ней. В тот момент я почти поверила, что она знала способ выбраться отсюда и собиралась мне его показать.