Моне улыбнулась моему отцу, и он больше не смотрел на меня. Только на нее. Было сложно не смотреть. Его взгляд опустился с лица, чуть задержался ниже, сделав несколько кругов, а потом снова поднялся к глазам.
Если Моне и была против, что какой-то незнакомый псих так ее разглядывает, то никак этого не показала.
Его борода была темной и неухоженной. Руки большими и уродливыми. От него разило сигаретным дымом. Нос большой и с разбухшими венами. Интересно, что нашла в нем мама и, что еще хуже, какие гены передались мне, насколько похожей на него я стану в будущем?
Не стесняйся. Осмотрись.
Моне понятия не имела, кто он такой.
Ну, привет, сказала она. Привет, привет. Нам стало интересно, вы можете нам немного рассказать про этого художника? Например, как его зовут?
Она подмигнула мне.
На белом столе зазвонил телефон, и отец поднял короткий палец. Я была рада отметить, что руки у нас разные. Он сообщил нам, что сейчас вернется точнее, Моне. Вел себя так, словно здесь находилась только она. Поспешил к столу и ответил по белому телефону. Он повернулся к нам спиной, поэтому я отвела Моне в дальний конец галереи, где изображенная на картине девушка похоже, это была единственная тема всех картин с унылым видом развалилась на отвратительном диване в клетку, раскинув руки и ноги. Либо художнику не хватало навыков изобразить человека, либо она и правда была трупом, а это блестящая интерпретация; я не могла решить. Похоже, таково искусство.
Я просто взяла и все рассказала.
Это мой отец, призналась я Моне. Не думаю, что он меня узнал.
Кто? Этот парень?
Я кивнула и жестом попросила говорить тише.
Этот парень твой отец, прошептала она. Я не могла понять, дразнила она меня или нет.
Это его место, сказала я. Это он.
Я не вижу никакой схожести, отметила она, тем самым успокоив меня. Она сложила пальцы квадратом, словно изображала рамку для фотографии. И посмотрела сквозь эту рамку на него. Возможно, одинаковый нос.
Я поморщилась и прикрыла лицо.
Шучу, честно. Но ты сейчас это серьезно? Я прервала воссоединение семьи?
Он не знал, что я приду.
Так что, спросила она, когда вы виделись в последний раз?
Мне было тринадцать. Вечность назад.
И он тебя не узнал?
Я пожала плечами.
Она улыбнулась.
И ты пришла сюда, чтобы что? Претендовать на наследство? Войти в семейный бизнес? Отомстить за давние ошибки?
Я не смогла ответить.
Каков план? Ее глаза загорелись. Чего мы от него хотим? Денег?
Я не ответила, но мы как будто обменивались сигналами, и ей это нравилось. Очень нравилось.
Отец закончил разговаривать по телефону и шел по пустой галерее в нашу сторону.
Художника, которым вы восхищаетесь, зовут Фредерико, сообщил он Моне.
Моне сдержала смешок. Он произнес это очень помпезно, выделив последнюю «р».
Фредерико как? Какая у него фамилия?
Все картины в этой галерее были написаны одним художником. Они напоминали цветную размазню, обнаженный предмет с бесформенным комком темных волос. На многих изображался отвратительный диван. На самом деле диван художнику давался лучше, чем человек.
Просто Фредерико, сказал отец. Он предпочитает только имя. Ему нравится скрывать свою подпись видишь, вот здесь, в углу у пальцев ее ног? Он мастер изображения женских форм. «Артфорум» назвал его голосом
Моне перебила его. Я думала, она рассмеется ему в лицо. Мастер? Голос чего? Но ее слова меня шокировали.
Я здесь не для того, чтобы смотреть на картины, папа. Ты меня не знаешь? Я здесь, чтобы увидеть тебя.
Она отступила и раскинула руки, как бы говоря: «Посмотри! Я твой давно потерянный ребенок, которому ты не потрудился отправить хотя бы одну открытку на день рождения! Обними меня!»
Он скривился, придя в замешательство. Кашлянул, как курильщик, и спросил:
Что теперь?
Пап, это я. Твоя дочка Бина. Ты меня не узнаешь?
Она направилась к нему, чтобы обняться на самом деле собиралась прикоснуться к нему, а я почувствовала, как превращаюсь в туман в форме человека. Сквозь меня могли пройти, и я растворилась бы. Меня здесь даже не было. Только два человека, и я наблюдала за их воссоединением. Вот, значит, как он поприветствует свою дочь.
Он неловко обнял ее в ответ, но, отстранившись, покачал головой.
Я не помню, чтобы твои волосы были такими, признался он. И все. После стольких лет ему больше нечего мне сказать. Он стоял неподвижно. Под темной бородой не смягчился ни миллиметр его лица.
И что дальше? спросила Моне. Не хочешь сводить меня на обед?
Сабина? сказал он. Бина? Это ты?
Туман стал твердым, как лед. Биной меня называла мама еще до моего рождения. Моне могла продолжать и дальше, но мне это не нужно. Не в этой ситуации.
Она врет, встряла я. Она не Бина.
Он как будто расслабился. А потом его лицо приняло жесткое выражение и он снова посмотрел на меня.
Что тебе нужно? спросил он. Тебя поколотил твой парень или что?
Я прикоснулась к лицу. Макияж не скрывал его полностью, как бы я ни старалась.
Я прикоснулась к лицу. Макияж не скрывал его полностью, как бы я ни старалась.
Налетела на дверь, ответила я.
Ему это не понравилось. Так всегда говорила моя мама. Он сменил тему.