Следует отметить, что преступления, совершаемые в состоянии аффекта, относятся к импульсивным деяниям. Термин «импульсивность» означает быстроту, с которой эмоция становится побудительной силой поступков и действий без их предварительного обдумывания и сознательного решения выполнить их. Отсюда можно сделать вывод, что аффектированные преступления безмотивны. Однако это далеко не так.
Как отмечает Ш. Н. Чхартишвили, «мотивом импульсивных деяний является чувство»[304]. При их совершении возникшее намерение сразу переходит в действие без попыток взвесить социальный характер деяния. Психологические побудители данных поступков получили название аффектогенных мотивов[305]. Среди них выделяют: мотив мести 35 %; ревности 31; обиды 4; защиты 7; «восстановления справедливости» 21; иные 2 %[306].
Б. В. Сидоров мотивом аффектированных преступлений считает «смешанное составное чувство, некую совокупность душевных переживаний, которые действуют в одном направлении, как бы «сливаясь» в единый поток, и оцениваются в целом, побуждая избрать преступный вариант поведения»[307]. По мнению автора, этот сложный ситуационный мотив является результатом совпадения отраженных в голове виновного потребностей в виде обиды, оскорбленного чувства собственного достоинства, сознания долга перед близким человеком, мести, ревности или иного нравственного чувства[308]. Иными словами, поведение человека в состоянии аффекта имеет полимотивированный характер.
Установление конкретных мотивов аффектированных преступлений затрудняется сложной природой аффекта. Как отмечает B. М. Розин, в таком состоянии «эмоции блокируют сознательные процессы, вырываются наружу и руководят поведением. В этой непривычной для субъекта психической реальности мотивы не всегда могут быть осознаны, поняты и объяснены»[309]. Опредмечивание аффектогенных мотивов носит искусственный характер, но, тем не менее, это необходимо для уяснения сути рассматриваемых составов и оценки общественной опасности деяния и личности виновного.
Начнем с ревности.
Обычно определяемая как мучительное сомнение в чьей-нибудь верности и любви, в преступном поведении она выходит за пределы субъективных переживаний, превращаясь в действенное побуждение. В таком виде ревность по своей сути близка к мести, что порой приводит к серьезной путанице.
И. Б. Степанова предлагает разграничить данные понятия применительно к убийствам следующим образом: мотив ревности имеет место в случае умышленного причинения смерти сопернику (сопернице), в случае убийства супруга (партнера) мотивом может выступать месть, озлобление, но не ревность[310]. В целом данное высказывание не лишено логики, но, как нам представляется, проводимое разграничение не играет существенной роли при рассмотрении аффектированных преступлений. Ревность участвует в формировании аффектогенного мотива не сама по себе, а наряду с неудовлетворенностью, чувством обиды и т. д.
Мотив мести обычно образуется на протяжении более или менее длительного времени в процессе различных отношений между субъектом и жертвой. Ситуация же выполняет роль непосредственного толчка к реализации выношенного желания. Несмотря на то, что многие авторы называют месть мотивом аффектированных преступлений, это далеко не так. Более того, месть «в чистом виде» показатель отсутствия аффективного состояния.
Мотив мести обычно образуется на протяжении более или менее длительного времени в процессе различных отношений между субъектом и жертвой. Ситуация же выполняет роль непосредственного толчка к реализации выношенного желания. Несмотря на то, что многие авторы называют месть мотивом аффектированных преступлений, это далеко не так. Более того, месть «в чистом виде» показатель отсутствия аффективного состояния.
Как справедливо подмечено Г. В. Назаренко, «агрессивные побуждения лица в состоянии аффекта деблокируются, высвобождаются и сочетаются с мотивом мести, который сам по себе находится за пределами мотивации»[311].
В. В. Лунеев полагает, что в аффектированных преступлениях преобладает мотив недовольства[312], Б. В. Сидоров же особо выделяет обиду «сложное переживание, которое связано с несправедливо причиненным виновному огорчением, оскорблением, душевной болью»[313].
Г. В. Назаренко в числе основных называет мотив самоутверждения. По мнению автора, «агрессивное поведение, спровоцированное потерпевшим, может быть интерпретировано как мотив аффективного самоутверждения, который в отличие от обычного мотива самоутверждения побуждает к сохранению своего «Я» ценой посягательств на чужую жизнь или здоровье»[314]. Некоторые авторы называют мотивами провокационные действия потерпевших[315], в то время как последние выступают причиной либо поводом аффекта.
На наш взгляд, мотивы аффектированных преступлений могут включать в себя множество побуждений. Главное, чтобы они носили сугубо ситуативный и в целом извинительный с позиции общественной морали характер, были обусловлены провокационным поведением жертвы и вызывались состоянием аффекта.
Некоторые авторы, в числе которых Б. В. Харазишвили, отождествляют мотив и аффект[316]. Несмотря на некоторое сходство, данные понятия не следует отождествлять. Мотив это побудитель активности, а аффект эмоциональное состояние, под влиянием которого формируется побуждение.