Заберешь то, что осталось твоего. Буркнул Грундальф и еще больше наклонился в сторону купца. Не ты здесь кровь проливал, не тебе эти трофеи и делить.
Так ведь награбленное все это. Хитро ухмыльнулся купец. Чем тогда вы от бандитов отличаетесь?
Я эти деньги в дело пущу, все на благо города. Ответил здоровяк. Или ты хочешь на них свою лапу наложить, чтобы еще больше выгоды получить?
Так ведь награбленное все это. Хитро ухмыльнулся купец. Чем тогда вы от бандитов отличаетесь?
Я эти деньги в дело пущу, все на благо города. Ответил здоровяк. Или ты хочешь на них свою лапу наложить, чтобы еще больше выгоды получить?
Я бы хотел оценить доставшиеся вам трофеи и вычесть из них сумму нанесенного мне ущерба. Торганд радушно улыбался. Чтобы между Шустовом и Торнбьефом не возникло недопонимания.
А Торнбьеф тут причем? не понял здоровяк.
Я думаю, тамошнему владетелю совершенно не обязательно знать, что тут произошло. Улыбка так и не сходила с лица купца.
Это ты меня сейчас пугаешь что ли? спросил Грундальф.
Ну зачем вы так грубо, я просто объясняю возникшую ситуацию.
Я тебе сейчас все объясню. Здоровяку снова пришлось напрягаться, чтобы держать спину прямо. Ты получишь ровно то, что сохранилось твоего у бандитов в загашнике. Это лошади, Грундальф ткнул пальцем в строну загона, пара повозок и пленники. И немного золота тебе из бандитского хранилища отсыплем, чтобы ты не плакал. На этом все. Я сказал.
Я буду жаловаться владетелю. Пригрозил Торганд.
Жалуйся. Пожал плечами Грундальф. Только кто согласится занять мое место, раз Шустов по-твоему дыра дырой? Ни один здравомыслящий власть имущий ни за что не поедет в такую глухомань ради получения места старейшины. Любой чиновник легко заработает те же самые деньги в том же Торнбьефе и будет держаться за свое нагретое кресло зубами, руками, ногами и хвостом, если он у него есть. Здоровяк захохотал.
На это купцу нечего было возразить. Он заозирался, но его окружали мрачные лица воинов и простых рабочих кымов. Тех, кто не занимается купи-продай, а добывает себе денежку тяжелой работой. И все они были на стороне Грундальфа, Торганд это хорошо понимал. Этим-то и отличается глушь от столицы, в том же Миргарде на его предложение посмотрели бы по-другому и сейчас купец заключал бы долгосрочный контракт на работу с этими кымами. Но здесь тупые деревенщины вечно все портят, со вздохом подумал он. Вместо того, чтобы договориться развязывают войны. Ну отошел бы Предел к Империи, хотя формально это и так, ну, ввели бы здесь их законы, всем бы стало хорошо. Но нет, мы жили сотни лет по заветам предков, молились своим Богами и проживем еще сотни. Так и сдохните в своих дырявых халупах, замерзая от холода или простывая от дождя, злорадно подумал купец.
Отец! услышал он от двери шахты знакомый голос.
Торганд поднялся и кинулся навстречу живому сыну, у которого на горле красовалась повязка. Он крепко обнял наследника, внимательно осмотрел его, выискивая другие раны.
Живой, живой! приплясывал купец. А это что? Дай посмотрю! он попытался оттянуть бинт.
Нельзя. Раздался рядом чей-то тихий голос и на Торганда уставились два немигающих глаза. Ранку обработали и забинтовали, но она пока не зажила зелья на всех не хватило.
Скажи сразу пожалели для моего сына! прошипел купец не хуже змеи. Коготь пожал плечами ему было все равно. Сказал он другое.
Освободи эту рабыню если бы не она, то лежать бы твоему сыну с перерезанной глоткой. Ящер указал на стоящую неподалеку девушку.
Купец смерил ее взглядом, прекрасно понимая, кто она и зная про ее навыки. Иначе не купил бы на торгу.
Твоему слову я не верю, также как и ее. Веско произнес купец. Это так сын? спросил он у отпрыска. Она тебя освободила?
Не знаю. Проблеял тот. Не помню, все вокруг закрутилось, завертелось, мечами замахали, заорали, кого-то убили, стало страшно. Он замолчал. Олаф, Болли, Грундальф и остальные воины и даже ополченцы ухмыльнулись. Случившаяся внизу свалка показалась купеческому сыну жестокой битвой. Отчасти, это так и было, но простые кымы воспринимали все немного иначе. С другого ракурса, так сказать.
Кто-нибудь видел, как она освободила моего сына? обратился купец к воинам.
Я видел. Грундальф поднял руку, хотя это была ложь. Девчонка молодец, не осталась в стороне. Ты должен дать ей свободу.
Клянешься перед Богами? спросил Торганд. Он понимал, что здоровяк может сказать ему это в пику, да и терять такую рабыню не хотелось. Он собирался ее продать в крепость Владыки несколько лет обучения и вправленные в нужном направлении мозги сделали бы ее хорошей телохранительницей. В крайнем случае лучницей на стене. Купец во всем видел выгоду и выпускать попавшую к себе добычу не хотел.
Грундальф не колебался ни на миг.
Клянусь Воином, девчонка оказалась храброй воительницей и помогла освободить твоего сына.
Где-то далеко громыхну гром и дождь немного усилился. С небес стало капать интенсивнее, но кымы не полезли под навес. Они все остались на своих местах и каждый в это время шевелил губами, творя про себя короткую молитву. Олаф посмотрел на купца.