Кое-что! Да тут не кое-что Тут тридцать кое-что!
А ты прямо подсчитала!
Да, подсчитала! Господи, да куда девался этот список?
Какой еще список? Кому они нужны твои списки
Мне нужны! Тебе не нужны, а мне нужны!
Дай мне договорить! Я не закончил
Как можно закончить нескончаемое? философски заметил Сид, в то время как мы покинули зону слышимости, так и не выслушав главные аргументы.
Мне нужны! Тебе не нужны, а мне нужны!
Дай мне договорить! Я не закончил
Как можно закончить нескончаемое? философски заметил Сид, в то время как мы покинули зону слышимости, так и не выслушав главные аргументы.
Через пару дней он позвонил мне.
Я нашел диктофон.
Зачем?
Ты писатель. Я писатель. Почему бы не подсобрать топлива для наших мельниц?
Ну, давай
Тогда будь готов, заеду прямо сейчас.
И мы пошли. Опять был чудесный теплый вечер, какие часто случаются в Калифорнии и о которых лучше не рассказывать родственникам с восточного побережья, а то те поверят и тут же нагрянут в гости.
Ничего не хочу слышать! говорил он.
Нет уж, ты послушай! вторила она.
Спасайте, люди добрые! Я зажмурился. Действие второе. Те же. Партия продолжается, волан в игре. Проигравших нет. Ты что, правда собрался включать диктофон?
Даже Дик Трейси[12] им пользовался, а мы что, хуже?
Мы подошли поближе, и я услышал легкий щелчок включаемого устройства.
Как же его звали? Ах да, Айзек!
Никакой не Айзек!
Нет, Айзек!
Да Аарон же его звали!
Какой еще Аарон! Аарон это старший!
Нет, младший!
Да какой дурак тебе это сказал?
Какой, какой Ты сам и сказал!
Попрошу без оскорблений.
Что, правда глаза колет?
Да я тебе в два счета докажу, что
Отлично, с пылу с жару! сказал Сид, когда мы тихо ретировались, унося с собой в кармане их голоса.
Дело пошло на следующий день мы записали их еще раз, потом еще раз и еще.
А потом вдруг скамейка опустела. Они не пришли один вечер, другой
Когда я не обнаружил их и в третий раз, я зашел в небольшой кошерный магазинчик по соседству и, указав на скамейку, спросил, куда пропали ее завсегдатаи я ведь не знал их имен. Конечно, знаем, сказали мне. Это Роза и Эл, Эл и Роза Штайн. Да, они ходили сюда много лет, ни одного вечера не пропустили. Но теперь все. Эл больше не придет. Такие вот дела. Во вторник его не стало. Опустела теперь скамейка очень непривычно. Ну да что тут сделаешь?
Я сделал то, что я мог сделать, внезапно обнаружив, что я действительно грущу о них об этих двух совершенно незнакомых мне людях, вдруг ставших знакомыми. В маленькой местной синагоге я узнал название крошечного кладбища и однажды вечером отправился туда, сам не зная зачем. При этом я чувствовал себя так же, как когда-то давно, когда мне было лет двенадцать и я гой решился заглянуть в синагогу в центре Лос-Анджелеса, чтобы послушать, как поют и молятся все эти дядьки в шляпах.
Конечно, эта женщина была там, на кладбище. Сидела возле камня, на котором было вырезано его имя, и говорила, говорила, говорила и иногда трогала камень рукой.
А что же он? А он, как всегда, ее не слышал.
Некоторое время я постоял там с закрытыми глазами и послушал. Потом ушел.
Когда солнце совсем село и спустился туман, я отправился в парк, к заветной скамейке. Она по-прежнему пустовала, и это выглядело ужасно.
Но что еще я мог сделать?
Я позвонил Сиду.
Я по поводу диктофона. У тебя сохранились те пленки?
В один из последних летних вечеров мы с Сидом, как обычно, прошли через кошерный рынок на площади, где продавалась знатная пастрома[13] и фирменные ватрушки «Эмпориум», и вырулили на променад с рядами скамеек вдоль моря. И вдруг Сид сказал:
Интересно, интересно
Что тебе интересно? спросил я и увидел, что он смотрит в сторону той самой скамейки. К тому времени она пустовала уже неделю.
Смотри Он тронул меня за локоть. Там, кажется, та самая бабуля.
Ну и что?
Все-таки вернулась! А я думал, заболела или еще что. А она вот.
А я знаю, улыбнулся я.
Да откуда тебе знать? А это точно та же скамейка? Ну да. Да и тетка вроде та же болтает без умолку, как ненормальная
Та же, та же.
Мы подошли уже совсем близко.
Слушай, прошептал он еле слышно. Но ведь рядом никого нет. Похоже, она разговаривает сама с собой!
Это только так кажется, совсем тихо сказал я, потому что мы подошли уже вплотную. Ты послушай.
Ой, ну не морочь мне голову! Кому нужны твои смешные аргументы? говорила бабуля, с горящим взглядом обращаясь к пустой половине скамейки. Аргументы у него! Да если надо, я их тебе хоть тысячу приведу!
И вдруг случилась еще более странная вещь.
Это ты-то? произнес в ответ чей-то голос. Нечего сказать, дожили!
Это же тот самый голос! воскликнул Сид, потом спохватился и добавил шепотом: Его голос Но ведь он же умер!
Да, умер, отозвался я.
Но это еще ладно, продолжала бабуля, ты посмотри, как ты ешь. Просто понаблюдай!
Легко тебе говорить Голос старика вдруг стал звучать тише.
А тебе-то кто мешает? Говори!
Послышался щелчок. Сид скользнул взглядом вниз и увидел в руках у бабули свой диктофон.
И еще кое-что, сказала она вживую.
Щелк.
С какой стати я должен все это терпеть?! проорал голос в записи.
Щелк.