Я лишь зарабатываю на пропитание.
Мать-хранительница недоверчиво поцокала языком.
Твоя цель заарканить состоятельного мужчину. Может, твои широко распахнутые глазки и дрожащие губки и обманули славного коммандера, но я-то знаю, ты недостойная особа.
А ты мерзкая ханжа, подумала Нина, кипя гневом. Эта старуха одурманивает совсем юных девушек и молодых женщин паремом или его подобием; надевает свой чистенький монашеский сарафан и идет по коридорам старого завода, несет проклятый наркотик, помогая солдатам превращать женщин в рабынь. После их исчезновения я позабочусь, чтобы Ярл Брум обвинил в этом тебя. Тогда посмотрим, понравится ли тебе внимание славного коммандера. Но вслух она сказала лишь:
Мать-хранительница недоверчиво поцокала языком.
Твоя цель заарканить состоятельного мужчину. Может, твои широко распахнутые глазки и дрожащие губки и обманули славного коммандера, но я-то знаю, ты недостойная особа.
А ты мерзкая ханжа, подумала Нина, кипя гневом. Эта старуха одурманивает совсем юных девушек и молодых женщин паремом или его подобием; надевает свой чистенький монашеский сарафан и идет по коридорам старого завода, несет проклятый наркотик, помогая солдатам превращать женщин в рабынь. После их исчезновения я позабочусь, чтобы Ярл Брум обвинил в этом тебя. Тогда посмотрим, понравится ли тебе внимание славного коммандера. Но вслух она сказала лишь:
Коммандер Брум мне в отцы годится.
И, безусловно, у него хватит ума устоять против твоих неуклюжих попыток соблазнить его. Но знай, я за тобой слежу.
Нина покачала головой, изображая сожаление.
Вы слишком долго пробыли в уединении монастыря, матушка, если ваши мысли так легко оборачиваются к греху.
Да как ты смеешь
Нина чопорно расправила юбки, прикрыв подолом носки туфель.
Боюсь, столь нездоровая атмосфера может навредить Ханне. Стыдитесь, матушка. Нина повернулась к двери. Я буду за вас молиться. Не глядя на красную от злости Мать-хранительницу, она ушла.
Довольная тем, что сумела задеть старуху, Нина порадовалась еще и обвинениям настоятельницы. «Как проще всего украсть бумажник? объяснял когда-то Каз Бреккер. Дай человеку понять, что хочешь украсть у него часы». Если эта грымза с вечно кислой физиономией будет думать, что Нинина цель стать содержанкой богатого мужчины, эти подозрения отвлекут ее от настоящего плана.
А вдруг Брум блефует? Вдруг он знает, кто я? Один раз Нина позволила Ярлу Бруму себя обмануть и в итоге чуть не рассталась с жизнью. Теперь она будет осторожнее. Столкнувшись с ним во второй раз, она заставит его валяться на земле.
К буре, разразившейся в классной комнате, Нина оказалась совершенно не готова.
Что это вообще было? негодовала Ханна. Кори не было, а Ханна широкими шагами ходила туда-сюда, и складки сарафана трепыхались от ее резких движений. Ты тряслась, как осиновый лист, хныкала, как напуганный ребенок. Тебя было не узнать!
Внезапно Нина ощутила прилив гнева. Зрелище, увиденное в заброшенном крыле, шок от встречи с Брумом, преступления настоятельницы все это навалилось на нее разом.
Ты меня совсем не знаешь, огрызнулась она.
У тебя достаточно храбрости, чтобы попытаться помочь сестре, и достаточно безрассудства, чтобы ради этого вломиться в охраняемую крепость; сообразительность помогла тебе обвести вокруг пальца толпу охотников, а доброта не позволила оставить друга в беде. Или все это тоже лицедейство?
Нина стиснула кулаки.
Я пытаюсь выжить! Сделать так, чтобы мы обе выжили. Твой отец я о нем наслышана. Этот человек не знает жалости.
Ему приходится таким быть.
Нине хотелось кричать. Как может быть пылкая, сильная духом Ханна дочерью Брума? И почему она не видит, каков ее отец на самом деле?
Что бы он сделал, если бы узнал, что ты гриш?
Ханна отвернулась к окну.
Не знаю.
А если бы он узнал, что я тебе помогаю?
Не знаю, Ханна пожала плечами.
Знаешь. Ты прекрасно знаешь, как поступит этот изувер, просто боишься признать. Взять бы и хорошенько встряхнуть Ханну. Посадить на лошадь и скакать вместе с ней без оглядки до самого побережья. Но сейчас не время думать об этом, если они хотят освободить девушек на холме. Adawesi. Мы сражаемся. Сражаться значит использовать все имеющееся оружие. В том числе чувство вины, которым терзается Ханна.
Ради своего отца ты должна молчать. Нина произнесла эти слова через силу, понимая, какой эффект они произведут. Ханна ничего не обязана делать ради Брума. Но Нина заставила себя продолжить: Он окажется в крайне сложном положении, если узнает о твоих гришийских способностях. Его репутация, карьера все это будет поставлено под удар.
Ханна тяжело опустилась на стул, уронила голову в руки.
Думаешь, я сама не понимаю?
Нина присела перед ней на корточки.
Ханна, посмотри на меня.
Прошло немало времени, прежде чем девушка смогла поднять голову. Ее ясные глаза оставались сухими, но в них стояла боль. Ханна мучилась не из-за себя, а из-за неприятностей, которые могла доставить отцу.
Эта страна жестока к своим сыновьям и дочерям. Твой отец мыслит так, как его приучили мыслить. Я не могу его изменить или помочь ему, зато я могу помочь своей сестре и тебе. И для этого я сделаю все, что посчитаю нужным. Буду хлопать ресницами перед твоим отцом и строить из себя идеал фьерданской женщины, если потребуется.