А и отпустим её, отсмеявшись, сказал наконец кардинал. Исполнишь наше повеление в точности и деву вернёшь в целости и, гм, сохранности получишь назад своё золотишко. Ну, за известным вычетом в пользу святой Церкви Спасителя нашего.
Эвархе ничего не оставалось, как поклониться.
Всё верно, ваше высокопреосвященство, монсиньор кардинал. Он старательно скопировал викария Уго. Золотишко своё назад хочу, точно. Вдобавок и дорог в Междумирье находить не умею. А дева Хаэльдис так зовут, уведёт и приведёт, куда надо. А уж я глаз с неё не спущу, монсиньор, клянусь ловецкой удачей!..
Ты совсем с глузду съехал, золотенький, совсем чиканулся? Ты меня за каким лихом потащил во смертушку поганую, а? Только-только дух перевела, умыться не поспела, хоп посыльный от кардинала! Ещё хоп и ошейничек! Ничего так, да? И кто виноватый?..
Рот закрой, велел Эварха. Сейчас, когда руки и ноги не спутывала эльфийская верёвка, разговаривать с несносной девчонкой стало куда проще.
Хаэльдис надулась. Она, конечно, лукавила, как все женщины успела она и умыться, и отдохнуть. Вон, лицо чистое, одежда новая, и даже перо в тёмных волосах, кажется, другое. Да и сами волосы в новые косички и прядочки переплетены, новыми бусинами увешаны.
Но обиделась она, конечно, сильно. Эварха вздохнул и покачал головой.
Девчонки! Ведь это Хаэльдис виновата, что они оба сейчас по уши в неприятностях, если не сказать хуже, а обижается на него!
Сейчас они стояли в тёмном туннеле всё там же, под городом. Викарий Уго, провожая их в путь, за окнами кардинальского дворца уже разгорелся закат особо предупредил насчёт секретности. Дескать, кругом соглядатаи да шпионы, и если ловец не хочет раньше времени сойти во гроб, то в его интересах получше скрыть свою миссию. Хаэльдис во время этой проповеди молчала, как в рот воды набрав, смолчала и теперь, когда Эварха прямо спросил её, чего стоит бояться.
Вот упрямая коза! Ловец ведь не идиот, не забыл, как она спешила опередить неких «княжьих злыдней» значит, в этой их Идиллии не только обжора-кардинал власть имеет. Значит, и другие есть.
Куда идти-то? смягчился Эварха. Да не стой ты столбом, ну, выдернули тебя из постельки зато работа не пыльная! Проводила туда и обратно, золота получила, всего-то дел! И я тебе пару монет отвалю, так и быть. Из того, что ты в Междумирье припрятала, спасибо тебе, кстати.
Вот упрямая коза! Ловец ведь не идиот, не забыл, как она спешила опередить неких «княжьих злыдней» значит, в этой их Идиллии не только обжора-кардинал власть имеет. Значит, и другие есть.
Куда идти-то? смягчился Эварха. Да не стой ты столбом, ну, выдернули тебя из постельки зато работа не пыльная! Проводила туда и обратно, золота получила, всего-то дел! И я тебе пару монет отвалю, так и быть. Из того, что ты в Междумирье припрятала, спасибо тебе, кстати.
Хаэльдис засопела, выругалась сквозь зубы. Потрогала шею на белой, ровной коже никакого следа от зачарованной удавки и нехотя указала вправо.
Туда идём. Потом на развилке второй слева отводок.
Перстень верни, кстати.
Покончим, золотенький, и будет тебе твоя цацка.
Она упрямилась, но ловец решил не давить. В конце концов, они сейчас в одной упряжке лямку тянут, а перстень с черепом вот он, радостно скалится на тоненьком указательном пальце Хаэдьдис, сияя сапфировыми глазницами. Не делся никуда.
Эварха пошёл первым, девчонка за ним. Надо отдать должное неутомимому Уго, снарядил он их по высшему разряду и всё потребное раздобыл в самый короткий срок. Эварха щеголял в новой кожаной куртке, на боку простой, но с хорошим клинком кинжал, за спиной боевая коса со складным древком, лезвие из странной узорчатой стали.
В котомках сухари, вяленое мясо, сушёные яблоки и даже орехи с мёдом. Во фляжках вода и вино. Если б не ошейники, чего ещё желать?
Ты откуда знаешь, как идти?
Хаэльдис оскалилась:
Поброди тут с моё, золотенький! Да и перстень твой помогает, безглазых чует. Подари мне его, а?
Ха, обрадовалась! Это ещё заслужить надо. И вообще, ты меня втянула в неприятности, ограбила, с чего это я должен тебе что-то дарить?
Девчонка зафыркала, но скоро оттаяла и сосредоточилась на дороге, время от времени останавливаясь, отыскивая на развилках какие-то ей одной известные отметины и вполголоса советуясь с черепом, именуя его, о ужас, «миленький».
Эварха даже ощутил укол чего-то вроде ревности, поняв, что эти двое пребывают в совершенном и нерушимом согласии.
А ведь она очень молода, куда младше его. Сколько ей четырнадцать? Пятнадцать? Как попала на службу к этому жирному лицемеру в кардинальской мантии? Отчего так странно говорит? Отчего не сбежит от них всех в Междумирье может, на неё ещё одна удавка накинута, посильнее нынешней?
В этой нахальной девице крылась какая-то загадка, и чем больше ловец думал о ней, тем сильнее она его манила.
Он даже впал в рассеянность, чего с ним ещё ни разу не случалось в пути, и очнулся лишь тогда, когда Хаэльдис резко остановилась перед очередным разветвлением. Округлый коридор здесь слегка сужался, и от него плавно отходили два отводка вправо и влево. Девчонка некоторое время топталась перед развилкой, ощупывая неровную стенку, череп мерцал глазницами, что-то подсказывая, а Эварха чувствовал себя совсем сбитым с толку. Он было сам попытался дотянуться до текущей вокруг силы, услышать ту глухую ненависть, похожую на ненависть неупокоенных мертвецов, которую он ощутил в прошлый раз в этих подземельях.