А там есть кто-нибудь, кто научит Святшу разным хитрым премудростям? спросила Эльга, когда они весной, уже вернувшись в Киев, обсуждали судьбу сына.
Она не бывала в Хольмгарде, не виделась со своей прославленной свекровью и слабо представляла, в какое окружение попадет ее сын. А сейчас была взволнованна вдвойне: с зимы она понесла долгожданное второе чадо и уже знала, что думать и решать придется о двоих детях, двоих наследниках.
Каким премудростям? не понял Ингвар.
Он же будет княжить над многими родами славянскими. Ему нужно будет уметь все то, что умеет любой князь.
Князь должен драться уметь!
Истовое слово. Но этого мало.
Мне хватает, ухмыльнулся Ингвар.
Он был прекрасным воином, отличным вождем и был обучен, как всякий северный конунг, приносить жертвы за дом, дружину и страну. Но все его умения были умениями воина. Разные излишества вроде тавлей или пения ему не давались. Что же касается тайных знаний, тех, что доставили Олегу-старшему славу вещего, то об этом Ингвар даже не думал. Он понимал только то, что можно потрогать руками. Если приходилось общаться с миром Иного, на помощь приходил Мистина.
В Плескове моих вуйных братьев[21] учили преданиям, обрядам, заклинаниям, продолжала Эльга. Их обучали волхвы и жрецы, потому что князь ведь должен уметь говорить с богами и чурами от имени всего рода.
Потому что у славян князь это владыка, верховный жрец, отвечал ей Асмунд, призванный на семейный совет. А если воевать, то воеводу из бояр выбирают.
А у нас не так! горячо подхватил Ингвар; «у нас» означало «у руси». У нас князь сам воевода, а волшат[22] пусть старцы мудрые, у кого борода по колено. Сам твой стрый так уложил, Олег, так оно и хорошо.
Заняв киевский стол, Олег Вещий заключил ряд с полянами, по которому устанавливался совершенно новый уклад разделения властных полномочий. По древним славянским обычаям, князю доставались божественные дела, а военные воеводе. Князем становился кровный родич прежнего где сын, а где, по более древнему праву, сестрич или зять. Воеводой же мог стать любой, кого вече сочтет достойным. В иных племенах было уложено, что он избирается из одного определенного рода, в давние времена создавшего себе воинскую славу, у других же им мог стать хоть простой оратай, даже чужеземец, лишь бы свободный, отважный, удачливый и сведущий в ратном деле. Теперь же стало наоборот: военную власть полностью брал на себя князь, а дела Закрадья и Занебесья оставлял полянским старейшинам, чтобы меж собой сами делили обязанности. Такой странный порядок подсказала жизнь: без князя-варяга поляне не одолели бы своих врагов, а он никак не мог обеспечить земле Полянской помощь богов и чуров, с кем не имел кровной связи. Поначалу Вещий приносил жертвы лишь за свой дом, семью и дружину у себя, на Олеговой горе, а жертвы Перуну и Дажбогу за всех полян приносили бояре на Святой горе. Лишь со временем, когда русью себя стали называть и многие поляне, тесно связанные с князем, а у него родились дети от наследницы Киева рода, его пригласили на Святую гору. И тот день он, уже немолодой человек, поверил, что род его сумеет в этих краях закрепиться.
Наследников Вещего Олега-младшего и Ингвара этот порядок устраивал. Они росли и воспитывались по обычаям северных предков как военные вожди. А выученный лишь ратному делу и суду, Ингвар не видел надобности давать своему сыну что-то сверх того.
Если вы захотите, чтобы вашего сына обучили «ученьям всяким мудрым», то места лучше Хольмгарда и не найти, заметил Мистина. Там же рядом Перынь, главное святилище Ильмерьского Поозёрья и Поволховья до самой Ладоги. Там найдутся люди, чтобы Святшу выучили хоть соколом летать.
Да очень ему нужны эти мудрости! поморщился Ингвар, явно собиравшийся сказать «эти глупости». Научат бабьим шепотам воду наговаривать, бобы по лоскуту раскладывать Что он, баба, что ли? Князю другое нужно!
Какие бобы! возмутилась Эльга. Сам ты не знаешь, что говоришь. Разве умно оставлять службу богам на каких-то других людей! Подумай! Князь должен сам говорить с богами! Если оставить это кому-то другому как знать, что они скажут этому другому! И о чем попросят богов!
У кого есть хорошая дружина и острый меч, тот всегда будет угоден богам! А если кто-то усомнится, то быстро пожалеет!
Народ больше любит князя и охотнее повинуется, если в нем видит защитника своего не только перед хазарами, но и перед богами! Поляне сильнее будут почитать его, если будут знать, что это он дает им урожай, и приплод скота, и даже детей побольше!
У кого есть хорошая дружина и острый меч, тот всегда будет угоден богам! А если кто-то усомнится, то быстро пожалеет!
Народ больше любит князя и охотнее повинуется, если в нем видит защитника своего не только перед хазарами, но и перед богами! Поляне сильнее будут почитать его, если будут знать, что это он дает им урожай, и приплод скота, и даже детей побольше!
Все трое слушавших Эльгу мужчин расхохотались. Она сжала губы, немного смутившись, но все же не сдавалась.
Да! Что вы ржете, жеребцы неученые! Знаете, какое есть «княжое право»? Знаете, почему невесты и молодухи всякую осень князю, как он в полюдье идет, кусок полотна на сорочку дарят? Вместо тела белого своего, на выкуп его права с ними первую ночь провести! Издавна так повелось, мне дома баба Годоня рассказывала, а здесь Видиборова старуха. Поляне тоже такое право знали, да стрыю Олегу не рассказали. Старые князья полянские были от Сварога, и всякую жену они даром чадородия награждали. Это уж потом, когда поляне по десяти городцам расселились и князю не под силу оказалось всякую молодуху осчастливить, стали «княжое» брать сорочками.