У Джориса есть клеймо раба. Но на это Адам, как и Хелен, скажет, что татуировку может сделать себе кто угодно. Есть дурацкий свисток, который я притащил из Крима-ди-лимы. Но Адам наверняка видел такие и в этом мире. Я вытащил свисток из кармана рубашки и показал Адаму, и да, он такие видел. Сказал, они продаются в газетном киоске на углу. Однако оставалась еще рука Хелен.
Хелен, сказал я. Покажи ему свой дар.
Во время разговора нам было видно нос и один глаз Хелен, но когда я это сказал, волосы у нее упали на лицо и закрыли его целиком.
Нет, сказала она.
Почему? спросил я. Она не ответила. Ой, да ладно тебе! Больше его ничем не убедишь. Почему бы не показать?
Из-за волос донеслось одно-единственное слово:
Джорис.
Я посмотрел на Джориса, а Джорис на меня. Мы не понимали, что она имеет в виду.
Если вы имеете в виду, что ее дар ее лицо, то я его видел, заявил Адам. По-моему, лицо как лицо.
Нет, это кое-что другое. Хелен, в каком смысле Джорис?..
Из-за завесы волос показалась гримаса «сейчас укушу».
Он решит, что я демон.
Нет, не решу! Не может такого быть. Я же вижу, что ты не демон! запротестовал Джорис. Даю тебе честное слово, не решу!
Среди волос снова показался кончик носа.
Ладно. Под твое честное слово.
Она закатала рукав.
И рука у нее как рука, сказал Адам.
Подожди, ответил я.
Хелен снова показала слоновий хобот. Думаю, это был ее любимый фокус. К тому же она проделала все медленно, так что Адам видел, как ее обычная коричневая кожа сереет и ее прорезают морщины все выше и выше к плечу. Глаза у Адама вытаращились. Он был и вправду поражен. Но и Джорис тоже, только по-своему. Он откинулся на спинку стула и притворился, будто совершенно расслаблен, но я-то видел, что у него напряжен каждый мускул и глаза стали как щелочки. Он следил за движениями хобота, будто кот. А еще я видел глаза Хелен черные, блестящие, они не отрываясь смотрели на Джориса в просветы между прядями.
Когда слоновий хобот свернулся, показывая, что в нем нет костей, Адам проговорил:
Пожалуй, вы меня убедили.
Голос у него был потрясенный. Но я его едва слушал мне было гораздо важнее, как смотрит на Хелен Джорис. Теперь-то я подозреваю, что Адама убедил даже не фокус Хелен, а именно то, что сделалось с Джорисом.
Ну вот! с вызовом бросила Хелен и изогнула хобот розовыми ноздрями в сторону Джориса. Демоны так умеют, правда? Ну что, Джорис, я демон?
Не я не знаю, кто ты, ответил Джорис. Демоны демоны делают так все целиком. А ты?
Только одной рукой, сказала Хелен. Она тоже больше дух, чем тело?
Да, сказал Джорис, не сводя с серого хобота прищуренных глаз.
Ну, ничего не могу поделать, пожала плечами Хелен.
Вот именно, и демоны, наверное, тоже, сказал я. Выдохни, Джорис. Ты обещал.
Да, обещал, сказал Джорис тихо, твердо и решительно. Но я думаю, что она отчасти демон.
Мне в очередной раз захотелось встряхнуть его хорошенько. Хелен словно выключилась. Слоновий хобот снова превратился в руку от плеча и вниз. Потом Хелен опустила рукав и после этого просто сидела без лица. И молчала, что бы я ни говорил.
Я видел, что Адама это очень смутило.
Может быть, объяснишь с этого места поподробнее? Что касается скитальцев, правил и так далее? попросил он меня.
Я рассказал. Пока я говорил, а Джорис ждал своей очереди, Адам заварил еще чаю, к которому Хелен даже не притронулась. Как только я сделал перерыв, чтобы попить, Джорис тут же завел:
Конечно, Констам рассказал бы об этом лучше меня. Констам
Я не собирался стонать, но пришлось. Из-за завесы волос Хелен тоже послышался тихий стон. А вы, наверное, уже поняли, как быстро Адам соображал. Уголок его рта еле заметно дернулся, и он обернулся к Джорису с невинным видом, по которому мне сразу стало ясно, что сейчас он поймает архангела.
Расскажи мне все-все о Констаме, попросил он.
Джорис и рассказал. Если через битых полчаса Адам не усвоил, что Констам под потолок ростом и вообще Верховный Бог, сам виноват. Поток так и хлынул: Констам, Констам, Констам Где-то в глубине замешалась история о Них и Адраке, по-моему, гораздо более интересная. Но Адама больше всего заинтересовало, что Джорис раб.
По этому поводу Адам вытянул из Джориса гораздо больше нас: нам-то было лень. Джорис, конечно, закатал рукав и показал Адаму клеймо-якорь, но при этом сообщил, что клеймо ему поставили на рынке рабов в семь лет, потому что таковы законы штата Катаяк. Констам и двое других Ханов, которые пришли покупать Джориса, не хотели его клеймить. Но оказалось, что иначе его нельзя вывезти за пределы штата. А потом Джорис рассказал Адаму, что нет, от рождения он не был рабом. Его продала в рабство бабушка, поскольку семья не могла его содержать.
Сколько заплатили за тебя твоей бабушке? спросил Адам. У него, как и у меня, была коммерческая жилка.
Пять тысяч крон, ответил Джорис. Ханы отдали десять тысяч.
Адам присвистнул:
Ничего себе прибыль! Ты и сейчас столько стоишь?
Вдвое больше, скромно ответил Джорис. И стоил бы еще вдвое больше, если бы завершил обучение. Он вздохнул. Констам
Адам задавил Констама в зародыше. Он стал показывать на разные предметы из кухонной обстановки и спрашивать Джориса, сколько они стоят в кронах. Вскоре он весь сиял: