Куда? спросил Адама один из мальчишек.
Вот туда, ответил Адам. Там чудесный пустынный проулок, который нам очень подойдет.
Я заранее боялся, что там окажется проулок. Этот город был похож на мой просто до жути. Улица, где нас высадили, была широкая, с необычно широкими тротуарами. В этом мире вдоль тротуаров росли деревья, а за деревьями тянулись магазины. Но в нашем мире эта улица была самой что ни на есть трущобной, широкие тротуары были завалены грудами мусора, а за ними жили бродяги и бездомное хулиганье. В проулке уж точно могли ограбить. А в этом мире, несмотря на всю чистоту и порядок, на широком тротуаре тоже сидел бродяга. Он спал, привалившись к дереву следующему за тем, где стояла Хелен. Я его заметил, когда мальчишки тащили меня к проулку: я сопротивлялся, волочил ноги по тротуару и задел его старые грязные башмаки.
Надеюсь, насчет чая ты серьезно, Адам, сказал кто-то, пока мальчишки тащили нас с Джорисом вверх по ступенькам, за которыми начинался проулок.
Естественно, ответил Адам. Предки уехали на выходные. Оставили тонну еды. Только разберемся сначала с этой шпаной. Я хочу, чтобы они понимали, как это, когда у тебя воруют одежду.
К этому времени я уже понимал, что нас тоже ограбят в этом проулке. А я вам уже говорил, что бывает, если кто-то пытается ограбить скитальца. Мало того, я понимал, что попытаться отобрать у Джориса его драгоценный костюм охотника на демонов значит привести его в состояние боевого безумия.
Наши многочисленные ноги протопотали по проулку, который шел между высокими красными стенами. Нас будто конвоировали на казнь только эта расстрельная команда сама шла на самоубийство. И не подозревала об этом.
Слушай, сказал я. Я тебе уже сказал, что верну брюки. Забирай.
Ага, но я хочу еще твою рубашку, ответил Адам.
Бери. Я отдаю, сказал я.
К этому времени мы подошли к месту, где проулок изгибался, так что ни с улицы, ни с другого конца нас не было видно. Мальчишки остановились и сгрузили охапки одежды у стены. Потом разошлись и встали так, чтобы одна компания окружала Джориса, а другая меня.
Так ты, оказывается, трус? спросил Адам.
Я ему крепко не нравился. Это было взаимно.
Дело вообще не в этом, ответил я. Стоит вам у нас что-то отобрать, и вы погибнете. Вот и все. На тебя мне плевать с высокой вишни, но с этими ребятами было бы жестоко так поступать. Я это сказал, чтобы втолковать Джорису про Правило номер два. Так что вам же лучше, если вы нас просто вздуете. Мы бы предпочли так, правда, Джорис?
Что думал Джорис, мне было непонятно. Все-таки голова у него была устроена совсем иначе. Зато я точно знал, что думали мальчишки. Они думали, что я просто пытаюсь заговорить им зубы. И надвинулись на нас.
Ну и пришлось драться. Тупее положения не придумаешь. Все причины и следствия вывернулись наизнанку. Тем не менее я с большим удовольствием врезал Адаму и попытался сорвать с него очки и растоптать, пока остальная толпа стаскивала с меня его штаны.
Кто-то закричал:
Берегись! У него нож!
Все тут же шарахнулись в сторону и потащили меня за собой.
Толпа расступилась, и Джорис оказался один на пустом пространстве в боевом полуприседе, на вид очень профессиональном. И нож у него в руках на вид был крайне неприятный. Такой тонкий мерцающий штырь вроде осколка стекла.
Это противодемонский клинок, процедил Джорис. Да, он впал в боевое безумие. Мне достаточно только прикоснуться к вам. Кто первый? Это приглашение он сопроводил выпадом в сторону ближайшего мальчишки.
Не смей! Джорис, прекрати! закричал я. Нельзя! Ты вступаешь в игру!
Я не обязан следовать Их правилам! отозвался Джорис. И обвел нас всех таким взглядом, будто мы были Они. Потом все так же в полуприседе снова дернулся в сторону ближайшего мальчишки, и тот от ужаса вжался в стену.
Я вспомнил, что Джорис побывал в Их кольце не далее как вчера. Наверное, сейчас в нем живо пробудились воспоминания. Я стряхнул со своей шеи и плеч руки примерно шестнадцати мальчишек. Джорис занес штырь-клинок. Я бросился вперед и хотел схватить Джориса.
Джорис знал, что это я. Я по его лицу видел, что он не хочет мне навредить. Но в тот самый миг, когда я его схватил, раздался громкий дрожащий голос:
Стыд и срам! Стыд и срам! Брат идет на брата!
Джорис вздрогнул, я тоже. Клинок дернулся в сторону перепуганного мальчишки. Тут раздалось какое-то шипение, и из левой руки у меня хлынула кровь.
Я схватился за руку, попытался зажать рану и привалился к стене. Все глядели на меня с ужасом, особенно Джорис.
Достаточно только прикоснуться! сказал он. Я тебя убил!
От потрясения можно наговорить всякого такого, чего ни за что не стал бы. Вот и я сказал:
Вот видишь, что такое смертельная рана для граничного скитальца. Не умру я, дурачина. Правило номер один.
Прости меня, еле выговорил Джорис.
Уповайте на бессмертие! Уповайте на жизнь вечную! закричал дрожащий голос.
Это был тот старый бродяга, который спал под деревом. И с ним Хелен. Она убрала половину волос, чтобы поглядеть на кровь, текущую у меня по руке. Священный лик был на удивление бледный и огорченный. За спиной у нее я сквозь серую дымку различал, как несколько мальчишек, похватав свою одежду из кучи, на цыпочках крадутся прочь.