Ужалов тем временем продолжал, проявляя чудеса стойкости. В нагловатом инженере-проектировщике он чувствовал личного врага, которого решил победить, не отдав ни пяди родной земли:
Значит так, любезный: купол будет из нержавейки. Резон. В ногу со временем и по прочностным качествам. Заказ «Красному металлисту». Стекло «авиа» из Ленинграда поставим, тут он с вызовом обвел взглядом комиссию, будто имел дело с непримиримыми противниками стекла и стеклодувов как класса. Резчик чтобы их, от завода, это мы проследим. Прошу проект в сутки пересчитать! институтский работник сморщился сушеным грибом, но сдержался. Сметный расчет в первую голову, и сразу на утверждение в Культпросвет. Вы согласны, Илья Сергеевич? ядовито осведомился завхоз.
Главбух, услышав «сметный расчет», глубоко вздохнул.
Илья, насупившись как Бунша на русском троне88, изрек управленческий шедевр, спасавший председателей всех времен и народов:
В целом согласен. Примите за основу для дальнейшей работы согласно нормам. Но, вы там посмотрите по срокам, товарищи, чтоб не слишком. И по смете тоже, все, кроме упыря-инженера, одобрительно на него посмотрели: мол, наш человек, как надо говорит. Статуя-то когда поступит?
Да-да, верно, Илья Сергеевич, верно Туда же, в Культпросвет, обозначим все в докладной, чтобы не отнекивались потом.
Розовощекая Ася строчила в блокноте карандашом. Тут она взвизгнула, подскочив на стуле. Под окнами что-то взревело и зверски хряпнуло. По зданию прокатился гул.
Это что еще?..
Рюх споро подбежала к окну и оттуда оперно возвестила:
Экскаватор, товарищи! Не волнуйтесь! Он, очевидно котлован роет под фундамент.
Этак он нам тут все обрушит, вяло изрек бухгалтер, заранее подсчитывая убыток.
Экскаватор
А, позвольте спросить, где он роет? поинтересовался Кудапов, сам поленившись идти до окон. Вероятно, спор измотал его.
Рев, между тем, продолжился.
Известно: под куполом под грядущим, воспарила гражданка Рюх, обретя уверенность в собственной догадке, хотя понятия не имела на счет целей прибывшей техники.
То есть, у входа в музей он роет? подозрительно спокойно уточнил завотделом античности, почувствовав нужную волну подобно наторевшему серфингисту.
У входа, конечно! Что за вопрос? Где купол, там он и роет. Где ему еще рыть? вмешался институтский работник, которого, собственно, никто не спрашивал, и который тоже не видел экскаватора и понятия о нем не имел.
А как же посетители попадут в музей? Он там всю дорогу перелопатит, и что? Им на дирижабле теперь летать?
Так и место еще не утверждено! Он с каких хренов там копает?
Повисла пауза, в которую все взгляды устремились на Илью, подчеркивая, что начальник штаба все-таки он, и отдуваться, если что, ему.
Эмм
Илья Сергеевич, дело пахнет скандалом.
Ну
А кто его вообще запустил на территорию?.. будто в оцепенении спросил сам себя Ужалов. Нижняя челюсть его заходила по сторонам.
Известно, кто! Зам твой, гусья-башка-Никитский! Кто еще? возопил Кудапов через стол, прижигая завхоза взглядом.
«Ох, опасен этот Кудапов», заключил Илья, глядя на мстительные глазки завотделом.
Ах ты ж, мать природа! завхоз едва не выскочил из сандалий. Едрена вошь! Вредитель!!!
Словно по сценарию пьесы, в залу с воплем влетел Стропилин. На узком лице его округлились глаза и рот:
Там какая-то сволочь музей ломает! Быстрее! Я сам информирую руководство!
Прикончив заседание штаба, он тут же выбежал вон, оглашая здание криком. Всюду хлопали двери и люди выбегали на этот крик, думая, что случилось само страшное пожар или наступление Антанты.
Огромная машина вепрем рылась в земле перед самым крыльцом музея, выкорчевывая из нее какую-то кишку. Само крыльцо, к счастью, не пострадало, не считая верхней ступени, на которую из ковша соскочил булыжник.
Во дворе начал собираться народ. Кто-то, сдуру не иначе, обронил в толпе: «Сносят музей». От этого слуха мгновенно родился активист, заоравший во всю Ивановскую: «Сносить музей не позволим!». В народе возникла смута.
У растопыренных лап машины стоял искомый гад и причиндал Никитский, по-наполеоновски сложив руки, и обозревал бедлам с видом совершенного удовольствия.
В это время Илья, продравшись со штабистами сквозь толпу, выбежал с задранной головой, поднял руки и в сердцах не глядя шагнул, загремев с поломанной ступени вниз, увлекая за собой грузную Каину Рюх, как увлекают тонущие в пучину всякого, за кого способны схватиться.
Дама рухнула безмолвным нетопырем, распластавшись на асфальте, и только после, секунду отлежавшись, огласила пространство криком.
Илья же, скатившись кубарем по ступеням, лежал теперь на спине головой к воротам и смотрел в безжизненное небо Москвы, в котором плыло одинокое облако в форме танка. «Мне все равно теперь», подумал он, и закрыл глаза.
Непосредственный же виновник, машинист экскаватора, выглянул из кабины, и, вопреки всякому нравственному началу, покрыл музейных служащих матом, будто они, а не он, устроили кавардак. Затем заглушил мотор, хлопнул дверцей кабины и вышел, толкаясь, за территорию. В спину ему шептали: «Убийца».