Микаш взял меня за руку и повёл в центр зала. Повезло, первый танец оказался медленным и простым: кружение парами, взявшись за руки. Его назвали танцем влюблённых: мужчины и женщины держались очень близко друг к другу. Я была слишком опустошена и отдалась во власть Микаша. Он уверенно вёл, я следовала за ним. Может, он и ошибался в шагах, но я не замечала. Его запах чуть кружил голову, обида растаяла, как дым. Не хотелось даже вспоминать, лишь бы он остался навсегда.
Что говорил капитан Вальехиз? спросила я в перерыве между танцами.
Моё назначение сделали постоянным, скрипучим голосом ответил Микаш, словно тоже не желал покидать умиротворённое безмолвие. Приказ подписал сам Архимагистр.
Поздравляю!
Микаш пожал плечами. Мы взялись за руки с остальными гостями для хороводного танца. Едва переведя дух, станцевали гальярду с энергичными прыжками, перешли к более степенным эстампидам и аллемандам, закончили стремительным ригодоном.
Здесь танцевали одновременно сальванийские и норикийские танцы из-за того, что город стоял на меже. Я-то знала их очень много. Учитель долго мучился с моей неуклюжестью и плохой памятью, заставляя заучивать сложные па и их комбинации. Повторял: «Труд даже из неумехи сделает светскую даму». Впрочем, сейчас мы танцевали не хуже тяжело дышащих в тугих корсетах дам и их подвыпивших кавалеров. И главное, мы веселились!
Вечер ещё был в самом разгаре: танцы продолжались, слуги разносили белое вино в серебряных кубках, за игральными столами в соседних комнатах что-то шумно обсуждали. От суеты кружилась голова и хотелось бежать на край света. Некоторые гости уже откланивались.
Уйдём отсюда? предложила я, как только мы отдышались после танцев, сидя на обитом золотистым бархатом диване.
Микаш поднялся и подал мне руку.
Вильгельм заметил в толпе Като Бральзевс, знакомую из восточной Кундии. Пышная красавица была как всегда румяная и полная страсти. Высокая грудь краем выглядывала из тугого лифа голубого с золотыми цветами платья, светлые кудри обрамляли до одурения хорошенькое личико.
Она, как и многие на этом приёме, внимательно следила за новоиспечённым командиром и его гостьей, даже привставала на цыпочки, чтобы получше разглядеть, как они удалялись из зала.
Она, как и многие на этом приёме, внимательно следила за новоиспечённым командиром и его гостьей, даже привставала на цыпочки, чтобы получше разглядеть, как они удалялись из зала.
Хорошую он куртизаночку нашёл, Вильгельм хмыкнул над самым ухом Като, чтобы обратить на себя внимание. Манеры, достоинство, внешность всё при ней. А врёт как складно, играет почище актёров в театре я почти поверил в её обиду. Похоже, маршал и здесь ему подсобил. Сам бы он вряд ли такую отыскал.
Като снисходительно улыбнулась:
Все зубки об неё обломал, да? Я её знаю, это дочь старого лорда Артаса. Во время помолвки в Ильзаре она была невзрачной серой уточкой, а тут вдруг расцвела. Видно, любовь творит чудеса. Ясно, почему она сбежала. Герой и протеже маршала трофей куда более знатный, чем шакалёнок из затухающего рода. К тому же он же не дурён собой.
Пф-ф-ф! Вильгельм закатил глаза. Что в этой дворняге хорошего? Поговаривают, что он даже не безземельный, а безродный. Из какой только помойки маршал его достал?
Не завидуй так явно, усмехнулась Като и щекотнула его за подбородок. С тобой всё равно никто не сравнится. В умении интриговать так уж точно.
Она потянула его за руку в одну из дальних укромных комнат.
Глава 15. Жаркие ночи, знойные дни
Куда ты меня тянешь? встревожился Микаш.
Секрет. Ещё один, я загадочно улыбнулась.
Вместо того чтобы завернуть домой мимо стрельчатой парковой ограды, я повела его вдоль особняков знати на главную площадь. Повсюду горели фонарики, пламя костров вздымалось в звёздное небо, словно стремилось сжечь густую синь и достать до покинутых Небесных чертогов. Смолистый запах смешивался со сладкими ароматами южных цветов: гибискусов, лилий, пионов. Праздновали Суман, летнее солнцестояние, самый знатный фестиваль здесь на юге, сравнимый разве что с нашим северным Йолем. Играли городские музыканты на волынках, рожках, лютнях и других инструментах подешевле. Жрецы носили кругом чучела духов и мелких богов, изображали, как милосердная Калтащ делит владения между своими детьми. Рисовали огненными росчерками пирокинетики-служители бога Вулкана. Пёстрая толпа горожан водила хороводы, запевая весёлые песни. Отплясывали друг напротив друга пары в цветастых костюмах, шелестели юбки, вились по ветру яркие платки, стучали каблуки по булыжной мостовой.
Ещё танцы? удивился Микаш.
Я их очень люблю! я потянула его к хороводу.
Названия у этих танцев не было, как не было установленных движений и записанных нот у тех мелодий, что играли музыканты. Всё придумывалось и изменялось на ходу.
Вздохнулось свободней, словно спали оковы досужих взглядов. Я прижималась к Микашу, качала плечами и бёдрами, выплетая наш собственный, полный дикой страсти танец. Микаш засмеялся, подхватил меня на руки и кружил до тех пор, пока не начал оступаться.
Занимался рассвет, расцвечивая небо нежной фиалковой дымкой. Музыка смолкла. Жрецы надели нам на головы короны из белых лилий и объявили королём и королевой самой короткой ночи. Пришлось поцеловаться под дружные хлопки и свист толпы.