Наткнулась на поношенную походную форму на вешалке. Сколько ни стирай, а всё равно пахла Микашем. Я зарылась в неё лицом, глотая его запах. Представляла, как всю свою нежность, доброту и преданность он дарит другой. Улыбается ей, как улыбался мне, уверяя, что красивей её на свете нет. Целует, ах как он целует! Её. Не меня. И говорит своё вечное: «Как ты желаешь. Чего ты желаешь?»
Дверь грохнула об стену так, что дом сотрясся до основания.
Лайсве! низкий голос ударил по ушам.
Я сжалась. Почему он не задержался? Мой тёмный суженый всегда настигал меня, куда бы я ни бежала. В одно мгновение пересёк комнату и оказался у меня за спиной. Сильные руки развернули к нему лицом, но поднять взгляд я боялась.
Зачем ты кинула меня с этой сопливой девчонкой?
Так будет лучше для нас обоих, просипела я.
Что за чушь?! Я всё понимаю. Я ничтожество, которое только и может, что ныть. Если хочешь бросить меня, так бы и сказала. Не надо делать из меня дурака и подсовывать тупых девок! Если не с тобой, то ни с кем!
От криков закладывало уши.
Эта девушка помогла бы тебе упрочить положение в армии, суматошно оправдывалась я.
Я не потаскуха, которую можно купить за золото и военные чины! взвился Микаш ещё больше.
Я уткнулась спиной в стену, мелко дрожа, он нависал надо мной грозной тенью. Совсем забыла, каков медведь в ярости. Задерёт и не заметит.
Микаш повернул голову и увидел мой тюк рядом с полками.
Что это?
Я собирала вещи так близко, что думать не получалось, не то, что говорить.
Что? Нет!
Он впился в мои губы, обхватив руками так, что даже пошевелиться не получалось.
Скажи это! оторвался он от моих губ, его голос хрипел, всё больше походя на рычание. Скажи, что тебе не нравятся мои поцелуи! Он покрывал ими моё лицо, шею, плечи. Как ему сопротивляться? Как вырвать из себя это эгоистичное желание? Скажи, что я делаю тебе больно! Что я тебя насилую! требовал он, стаскивая с меня платье.
Ткань треснула, разлетелась на лоскуты, но я была только рада своей уязвимой наготе.
Скажи, что ненавидишь и презираешь меня. Скажи, пошёл вон, пропади, умри и я всё сделаю. Только скажи! выкрикивал он, удерживая меня на весу.
П-п-пожалуйста, с трудом выдавила я, обхватывая его руками и ногами настолько крепко, насколько могла.
Микаш потащил меня к кровати, расталкивая с пути мебель. Что-то падало, крушилось, билось, рвалось я ничего не понимала, освобождая его плечи от рубахи, не оставляя ни одной пяди кожи не покрытой моими поцелуями. Руки скользили по подтянутому животу к штанам. Неверный шаг, и мы утонули в простынях, кровать жалостно заскрипела. Пока я ловила его в свои объятия, Микаш освободился от штанов и навис надо мной, опираясь на локти, заглядывал прямо в глаза, прикасаясь лбом. В огромных зрачках клокотала звериная ярость. Милый, единственный, мой!
Опустошённая после жаркой ночи, я заснула в его объятиях.
В маленьком окошке на противоположной стене виднелось заходящее солнце. Тело затекло и ломило. Даже мелкое шевеление доставляло неудобство, и вставать совершенно не хотелось.
Микаш судя по ровному дыханию ещё крепко спал. Я придвинулась поближе к нему и залюбовалась его лицом. Я думала, что приручила бешеного медведя, а на самом деле это он что-то сотворил со мной. Будто срослась с ним корнями, не могу ни помыслить себя без него, ни даже просто вздохнуть.
Микаш пошевелился, облизал пересохшие губы и передвинул шершавые ладони мне на талию. Мы долго лежали. Он открыл глаза и разглядывал меня так же внимательно, как и я до этого.
Извини, я сделал тебе больно вчера. Мне следовало сдержаться, а тебе меня остановить, заговорил Микаш бархатисто-хрипловатым голосом со сна.
Я не хотела тебя останавливать, я подтянулась и поцеловала кончик его носа. Это ты прости, что сделала больно нам обоим. Спасибо, что остановил меня. Я хотела помочь тебе закрепиться в армии. Ведь ты об этом мечтал?
Он улыбнулся, поглаживая моя спину.
Не такой ценой. Высокородные заносчивые снобы. Жениться на одной из них, значит, смириться с их властью и предать всё, ради чего я трудился. Лучше уйти непобеждённым, чем позволить себя сломать. Ты же сама это говорила.
Но моё сердце разрывается, когда я вижу, как ты страдаешь.
Есть только одна высокородная, на которой я бы женился, сказал он, но тут же себя одёрнул: Сам виноват. Не буду больше жаловаться. Жил как-то без ордена, и дальше жить буду. Найду силы, перестану быть букашкой под пятой высокородных. Всё хорошо!
Почему я не могу всё бросить и выйти за него? Почему так важен этот проект и, будучи женой, я не смогу оставаться его частью? Почему мой отец никогда не даст согласия на наш союз? Почему я даже ребёнка от него родить не могу?!
Почему я не могу всё бросить и выйти за него? Почему так важен этот проект и, будучи женой, я не смогу оставаться его частью? Почему мой отец никогда не даст согласия на наш союз? Почему я даже ребёнка от него родить не могу?!
Только не замыкайся. Я всё равно вижу, что ты переживаешь.
Он целовал меня, упрямо приговаривая:
Я сильный. Я справлюсь.
Я почти верила.
Наши ласки прервал настойчивый стук в дверь. Мы одновременно глянули вокруг: клочья одежды, разломанные доски, глиняные черепки на полу. Кажется, вчера здесь пронёсся ураган.