Мы много занимались: я делала ему массаж, аккуратно разминала мышцы на раненой руке, чтобы они не одрябли. Микаш не позволял себе ни минуты покоя. Мы снова набрали в Библиотеке горы книг. Он обкладывался толстыми фолиантами и что-то переписывал из них на листы левой рукой. Почерк выходил корявый и неразборчивый. Микаш в сердцах комкал листы, отбрасывал прочь и принимался за новые.
Ел он тоже левой рукой, да ещё снова взялся за столовые приборы. Каждая трапеза напоминала хождение по мукам. Пальцы путались вокруг вилки, она извивалась, будто живая, и со звоном падала на пол. Еда крошилась и вываливалась через край. Микаш терпел и отказывался от помощи. Потихоньку начало получаться даже лучше, чем правой. Почерк стал аккуратней и разборчивей.
Однажды утром Микаш разбудил меня поцелуем. Солнце подглядывало за нами в окно.
Вставай! У меня для тебя сюрприз!
Он едва дал мне одеться и потянул на улицу. День выдался ясный и безветренный, последнее особенно удивительно для Эскендерии в середине осени. Неизменный оруженосец Варден дожидался нас с двумя лошадями.
В-вы, с вами всё в порядке? спросил он, разглядывая Микаша.
Как видишь. К следующему походу буду как новенький! тот поднял большой палец и подмигнул.
Хвала богам! Варден сцепил пальцы в замок. Наши так беспокоились, вы себе не представляете. Вот!
Он вручил Микашу железную флягу с искусно выгравированной на ней сойкой. Я усмехнулась, разглядывая.
Мы все скинулись, Глякса сделал гравировку, он умеет. На память!
Спасибо, не стоило, конечно, смущённо ответил Микаш. Я пихнула его в бок, он тут же поправился: Ты же в следующем году посвящаешься?
Да-а-а, Варден непривычно замялся и покраснел. Я хотел бы у вас служить.
Разве не лучше у какого-нибудь высокородного? Мастера Холесса или Дайона, к примеру.
Я тяжко вздохнула. Некоторые вещи никогда не меняются.
Варден несчастно скривил рот и замотал головой.
Что вы, волки злые и склочные. К тому же всегда ходят на вторых местах.
А ты хочешь непременно на первых? рассмеялся Микаш. Ладно, замолвлю за тебя словечко перед маршалом. Только будь верным!
Он трижды стукнул кулаком в грудь. Варден повторил его жест армейское приветствие. Беркут ударил копытом об мостовую, высекая искры, то ли из ревности, то ли от нетерпения. Микаш забрал поводья Лютика и подвёл его ко мне.
Ты ещё слаб для прогулок. Вдруг рана откроется? забеспокоилась я.
Мы будем очень осторожно. Варден! они на пару с оруженосцем округлили глаза и хором попросили: Светла госпожа, ну пожалуйста!
Я воздохнула. Конечно, он зачах в четырёх стенах. Да и как я могла отказать, когда он смотрел на меня так?
И кто после этого из кого верёвки вьёт?
Микаш счастливо улыбнулся. Мы забрались в сёдла и направились к городским воротам. За стеной лошади потрусили лёгкой рысью. Гулко и бодро стучали подковы по выбитой дороге. Прохладный осенний ветер играл в волосах. Солнце торопилось разогнать утренний туман.
Микаш хорошо держался, легко управляя Беркутом только ногами, а здоровой рукой не давал поводу соскользнуть с шеи. Кони горячились, прибавляли ходу, азарт гнал вперёд, заставляя забыть о здравом смысле.
Хей-хей! воскликнул Микаш, и Беркут перешёл на галоп, подкидывая вверх задние ноги.
Осторожно, рука! взмолилась я.
Микаша мотало над конской спиной.
Тише, малыш, донёсся шёпот. Принцессочка волнуется? Не будем её пугать!
Беркут сбавил темп, галопируя настолько плавно и размеренно, что Микаш, казалось, слился с ним в единое целое. Они летели над землёй. И я летела рядом.
После прогулки я перестала пугаться, когда Микаш делал сложную работу или перенапрягался. Рана не открывалась, корки размягчались и отходили всё больше, но появлялись новые, и снова надо было их промывать и мазать. Микаш вернулся к тренировкам с оружием. Гимнастику мы делали и до этого, Микаш даже метал ножи в мишень левой рукой. Но сражаться на мечах
Он проводил на тренировочном дворе во дворце Сумеречников дни напролёт колошматил соломенное чучело затупленным мечом. Вокруг собиралась толпа зевак: оруженосцев, новобранцев, простых рыцарей. Нет-нет, да среди них появлялись лица знакомых командиров. Микаш ни на кого не обращал внимания и продолжал упражняться, вначале неловко, роняя клинок и едва не попадая себе по ногам, но чем дальше, тем уверенней и лучше.
Однажды Микаш засиделся допоздна над записями, педантично выводя каждый штришок в очередной руне. Я устала ждать, когда он уляжется. Закашлялась. Когда он не отреагировал, подкралась на цыпочках со спины и закрыла ладонями его глаза.
Не слепись. Надо больше отдыхать, если хочешь быстрее выздороветь.
Стараюсь, пробормотал он, поднося мои ладони к губам. Тебе скучно со мной?
Нет, наоборот! я уселась ему на колени, заставив отложить перо с чернильницей. После падения подняться невероятно тяжело, но ты с таким упорством идёшь к своей цели и не жалуешься на трудности. Это вдохновляет.
Он усмехнулся мне в волосы, гладил спину.
Хочу научиться пользоваться левой рукой так же свободно, как правой. У мастера Гэвина вышло, значит, и у меня получится.
Я припомнила, как маршал писал и двигался.