Бред! Бежать надо Микаш прижался к контрфорсу и замолчал.
Тяжёлые шаги и брань неслись предупреждающим эхом.
Брат мой, Ветер, помоги! зашептала я, представляя Безликого. Жаль, его образ всегда вырисовывался размытым пятном. Я полоснула лезвием по ладони и приложила к знакам, описывая знамение. Суровый север, верхний знак. Ласковый юг, нижний знак. Разумный восток, правый знак. Неистовый запад, левый знак. Высокое небо, самый большой знак в центре.
Вон они! Держи их! кричали грабители.
Микаш рвался к ним с обнажённым мечом, но я схватила его за руку. Брат мой, Ветер, ну пожалуйста!
Мостовая под ногами разверзалась, и мы рухнули во тьму. Шмяк! Я упала на мягкое, то есть на Микаша, а вот ему судя по натужным вздохам пришлось несладко.
Где они?! Как сквозь землю провалились! Ищите лучше!
Я скатилась с Микаша, упёрлась руками в стенку и попыталась подняться.
Факел! Хоть бы факел уцелел! шипел на полу Микаш, шелестя одеждой.
Ладно, надоело. Идём на улицу Смаржи, там хоть поживиться можно быстро. С колдунов проку никакого. А если Лино не перестанет пускать слюни, то выберем себе другого предводителя. Меня, к примеру, шумел грубый хриплый голос сверху.
Ага, надейся, Начо! отвечал другой.
Мы должны вернуться домой и не выходить до рассвета, настаивал наш знакомец Лино.
Шаги удалялись, пока и вовсе не стихли. Кремень чиркнул о кресало, полетели искры, с шипеньем накинулись на намотанную на факел ткань. Тлело-тлело и разгорелось. Микаш поднялся и осветил тоннель. Потолок нависал всего в двух аршинах над нашими головами. На нём ясно различались очертания люка, через который мы сюда попали.
Повезло, пробормотал Микаш, потирая затылок. Вот на таком волоске от заварухи удержались.
Это всё Безликий, улыбнулась я.
Пахло здесь затхло, веяло плесенью и пробирало до костей.
Странно, они ведь слабые людишки, а мы бежали от них, как не бегали даже от самых страшных демонов.
Микаш пожал плечами.
С демонами всё ясно. Они враги, посягают на нашу территорию и убивают наших родных, ненависть к ним мы впитываем с молоком матери, война с ними у нас в крови. Люди, какими бы они ни были, другое дело. Наше естество, наши догматы взывают к тому, чтобы защищать их. А драться с ними со слабыми, не обладающими даже чутьём это как срывать злость на неразумном ребёнке.
Я снова подняла глаза к люку над нашими головами.
Тем не менее они ненавидят нас и отнюдь не неразумны. Из-за чего мы с ними боремся, мы же братья, единое племя?
Неравенство и нетерпимость.
Неравенство и нетерпимость, согласилась я.
Эта война всё изменит: научит нас убивать их или, наоборот, они станут убивать нас, задумчиво рассуждал Микаш. А может, война потрясёт всё мироздание от Огненных недр до Небесных чертогов. И тогда только боги смогут расхлебать заварившуюся кашу.
Сырость выстуживала душу до мурашек, бежавших по ушибленной спине. Я зябко обняла себя за плечи.
Сырость выстуживала душу до мурашек, бежавших по ушибленной спине. Я зябко обняла себя за плечи.
Небесные чертоги пусты и мертвы, а Безликий не хочет возвращаться.
А нам уже пора, Микаш тронул меня за плечо и по-доброму улыбнулся.
Он шёл впереди, разгоняя тьму светом факела, я шла следом.
Надеюсь, мы выберемся за стеной, а не посреди Нижнего города, вздохнул Микаш, когда тоннель стал забирать глубже и левее.
Пока направление вроде бы правильное.
«Вроде» тут главное слово. Впереди кишмя кишат мелкие демоны. Интересно, как маршалу удалось здесь проехать, если он и вовсе тут был.
Может, есть ещё один тайный ход? Может, стоит вернуться и поискать его? я подмигнула Микашу, вынимая из кожаной перевязи под плащом ножи.
Трястись от страха и плакать больше не хотелось. Демонов, по крайней мере, можно убивать, не переступая тонкую грань, которая отделяет нас от головорезов. Но быть может, эта грань лишь иллюзия в нашем сознании, навязанная тем, кто одарил нас могуществом.
Микаш передал мне факел и со звоном потянул из ножен клинок.
Густели болотно-коричневые ауры, вязкие и смрадные, как нечистоты на улицах Нижнего города. Низкорослые демоны стелились у самых ног. Микаш прибавил шагу, приходилось бежать за ним. Демоны юркими тенями отскакивали в стороны, уступая дорогу. Тех, кто мешкал или пытался напасть, Микаш отбрасывал мечом, я отмахивалась факелом, прикрывая его спину. Брызги вонючей крови иногда долетали до меня и пачкали лицо. Демоны расползались по стенам, неслись вперёд сплошным потоком колышущихся тел. В мелькании факела разглядеть удавалось только извивающиеся движения. Шорохи, шелест и визг отовсюду. Мы всё бежали, и конца-края этому тоннелю не было видно. Чувство направления я потеряла и полагалась на сражавшегося с зажмуренными глазами Микаша.
Шаг, пинок ногой, прыжок подальше, взмах факелом. Грудь вздымалась и опадала тяжело. Колотилось об рёбра сердце, грозя выскочить наружу. Тьма резко оборвалась, и в глаза ударил солнечный свет. Я зажмурилась, смаргивая слезы, затушила факел и повалилась на иссушенную зноем траву, пытаясь отдышаться.
Поднимайся! Лучше пройтись быстрее очухаешься, распихал меня Микаш, отирая клинок от вязкой зеленоватой крови демонов.