Да. Спасибо, Элис. И не волнуйся. Я просто не ожидал такого удара в спину. Чем газетчики смогут меня удивить?
Это просто чужая зависть, Эб, ответила я. Люди, которые сами ничего не могут достигнуть, пытаются опустить других до своего уровня, найти хоть какие-то пятна на солнце.
Хуже всего, Элис, когда завидуют близкие люди, вздохнул Скайден. Ведь чтобы такое раскопать, надо было знать, где искать. Но не будем о печальном! Где наш обед?
И Эб увлек меня в столовую. Я сделала вид, что все хорошо, хотя внутри все переливалось от ненависти к Лили. Это было подло давить на чужие раны. Подло для меня, но приемлемо для неё.
Ближайшие дни запомнились чредой однотипных картинок. Я всюду следовала за Эбертом. Мы вместе ехали в «Скай» и возвращались домой. И ждали. Ждали новых статей: с тревогой и страхом. По крайне мере, мне было страшңо, потому что дела в «Скай» обстояли непросто. Первым звоночком стало увольнение нескольких сотрудников. Они все появлялись в кабинете Эберта одинаково заходили, опустив голову, начинали рассказывать что-то о семейном положении, больных родственниках, необходимости переезда и так далее, и тому подобное. Эб никого не удерживал. Даже не настаивал на отработках. Они подписывали обязательство о неразглашении любой информации, связанной с компанией, и уходили. Акции медленно падали в цене. Конечно, Эб не упускал их из виду он бы не отдал свое детище никому на свете. Но я видела, как тяжело ему дается спокойствие, и понимала: еще чуть-чуть, и он сорвется.
Проклятие стало реже напоминать о себе, но, увы, не исчезло. Просто приступы случались не ежедневно, а раз в пару дней, иногда чаще. На фоне всего происходящего это казалось мелочью. А когда грянула вторая статья, и вовсе стало тошно.
Εё в наш дом принес Ральф, когда мы собирались на работу. Пришел рано утром со стопкой газет, в которых крупным планом размещался портрет тетушки Эберта.
Я же говорил! Он едва не швырнул Эбу эти газеты в лицо. Вот, полюбуйся.
Эберт выхватил один из выпусков. По мере того, как он читал, его лицо становилось будто каменным. Что же там написано? Я взяла у Ральфа другой экземпляр. Стоит признать, тетушка Эберта превзошла саму себя. Или же журналист был слишком талантлив, потому что с первых строк создавался образ обиженной и оскорбленной в самых лучших чувствах женщины, которая души не чаяла в племяннике, а он оказался подлецом. Обокрал несчастную, нанес непоправимый вред имуществу и здоровью. Но даже после этого она не оставляла попыток вразумить Эберта, все для него делала, в тюрьме проведывала и предлагала к ней переехать, но он отказался. А сейчас она больная и несчастная, обратилась к нему за помощью и её вышвырнули за дверь.
Хорошо поет, а? Ральф метал гром и молнии. Говорил я тебе, Эберт: собирай пресс-конференцию. Заткни им рот раз и навсегда! Нет, ты упрямый, как осел. Никого не слушаешь. Что теперь будешь делать? Представляешь, что поднимется после этой статейки? Особенно намеков на тюрьму.
Ты прав. Эберт отложил газету. Это хотел услышать? Ты был прав, Ральф. Мне стоило созвать конференцию раньше. Но теперь не вижу в этом смысла. О чем ещё они могут рассказать?
Не поверишь о многом. Например, твоих отношениях с Лили. Уверен, твоя бывшая не откажется внести в них нотку драматизма.
Я не вмешивалась. Это решение, которое Эберт должен принять сам, потому что на кону стоит его репутация и будущее «Скай». Если так продолжится, он потеряет все, чего добился. Этого нельзя допустить! И Эберт тоже это понимал.
Что ж, считай, ты меня убедил, хмуро ответил он. Сегодня же дам развернутое интервью. Уверен, после таких статей журналисты слетятся на него, как мухи на мед. Успевай отгонять.
Я тоже приду, усмехнулся Ральф. Хочу видеть, как ты макнешь их носом в грязь. И пару прикормленных писак прихвачу. Элис, а ты?
Конечно җе, я буду.
Можно подумать, я оставлю Эберта одного в такую минуту! Нет, ни сейчас, ни позднее. Мы будем вместе, что бы ни случилось. Вот только сам Эб все больше напоминал тень, а не живого человека. Только наедине со мной он хоть немного преображался. Все остальное время он будто находился в какой-то прострации. Действовал, как механизм, а не как человек. Я постоянно была на связи с Дэном он беспокоился и намеревался нанести сыну визит, но пока не выбрал подходящий момент. Лили, увы, по прежнему не высовывала нос из дома без охраны, но Дэн говорил, что, возможно, найдет на неё управу. Нужно только поднажать.
Конечно җе, я буду.
Можно подумать, я оставлю Эберта одного в такую минуту! Нет, ни сейчас, ни позднее. Мы будем вместе, что бы ни случилось. Вот только сам Эб все больше напоминал тень, а не живого человека. Только наедине со мной он хоть немного преображался. Все остальное время он будто находился в какой-то прострации. Действовал, как механизм, а не как человек. Я постоянно была на связи с Дэном он беспокоился и намеревался нанести сыну визит, но пока не выбрал подходящий момент. Лили, увы, по прежнему не высовывала нос из дома без охраны, но Дэн говорил, что, возможно, найдет на неё управу. Нужно только поднажать.