Сон был ярким, очень живым, он еще маячил где-то совсем рядом, звучал в голове отрывками фраз, но с каждой минутой все больше бледнел и таял.
Что же это было? — вслух спросил юноша и тут же понял, что сон ушел окончательно.
Внизу, в столовой, его вдали Лэррен и Риль. На чародейке было белое, вышитое по подолу голубой нитью платье и газовый шарф. В уложенных, поднятых надо лбом волосах поблескивали бериллы.
«Она выглядит как знатная госпожа, — с ужасом подумал Хёльв. — Хотя, собственно, почему — как? Судя по этому особняку, она и есть знатная госпожам.
— Завтракать будешь? — безмятежно спросила Риль, и по ее улыбке он понял, что волшебница прочитала его мысли.
Хёльв затравленно кивнул и, примостившись на краешке стола, придвинул к себе тарелку с ветчиной. Потянулся к булочкам.
— Так что, говоришь, есть надежда? — спросил Лэррен, продолжая начатый до появления юноши разговор. Риль кивнула:
— Горничные говорят, что, проснувшись утром, он расплакался и несколько раз пробормотал: «Всемилостивая Амна». Думаю, постепенно его можно будет вернуть. Да и подлечить не мешало бы: сестры явно не слишком старались поставить его на ноги.
Эльф неопределенно хмыкнул.
Из-за дверей донесся грохот, голоса, топот множества ног. В столовую вбежал раскрасневшийся паж, следом вошли две горничные, заботливо ведя спотыкавшегося юродивого.
От удивления Хёльв даже перестал есть. Умытый и причесанный, облаченный в костюм хорошего сукна, калека больше не походил на извалявшегося в придорожной канаве нищего. Его усы и борода были аккуратно подстрижены, щеки — выбриты и припудрены.
Опустив голову, калека неловко подошел к столу и вцепился пальцами в спинку стула.
Риль улыбнулась и поднялась ему навстречу, шелестя платьем.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Угощайтесь.
Калека поднял на нее глаза, и его лицо мгновенно изменилось. Сонное, бессмысленное выражение исчезло, уступив место живой заинтересованности. Отступив на шаг от стола, он склонился в поклоне, прижал правую руку к сердцу.
— Рыцарь Мерлок, прелестная госпожа. Почту за честь вам служить, — четко выговорил он.
Все с изумлением уставились на него.
— Однако, — буркнул Лэррен.
— Он понимает, — сказал Хёльв. Горничные тревожно защебетали.
— Неужели пришел в себя? — воскликнула одна.
— Каков кавалер! Не мог себе позволить при даме в безумии пребывать, прыснула другая.
Риль знаком приказала им замолчать, быстро подошла к рыцарю и заглянула ему в глаза.
— Я здоров, — хрипло сказал он. Моргнул, потряс головой. — Я совершенно здоров.
— Вид проснувшийся, — прокомментировал эльф, Мерлок выпрямился, с удивлением посмотрел на свои искалеченные ноги, на покрытые бугристыми шрамами кисти рук. Согнул и разогнул изуродованные пальцы.
— Что со мной? — прошептал он. Никто не ответил.
— Что со мной произошло? — повторил он настойчивее. Все молчали.
— Я не помню, — с ужасом сказал Мерлок. — Я ничего не помню.
Лэррен и Хёльв смущенно переглянулись. Чародейка вздохнула, обняла рыцаря за плечи.
— Вспомнишь, — пообещала она. — Ты все вспомнишь. Только не волнуйся. Оно вернется само.
Рыцарь в замешательстве посмотрел на нее.
— Риль, — представилась волшебница. — Риль Арбигейла.
— Мерлок, — сказал он и тяжело опустился на стул, задев локтем фарфоровый кувшинчик.
Напряженно прислушивавшиеся к разговору горничные бросились вытирать обширную молочную лужу.
— Ну-ка брысь, — прикрикнула на девушек Риль, подождав, когда они закончат.
Те неохотно повиновались, бросая любопытные взгляды на понуро молчавшего гостя.
— Замечательные булочки, — заметил Лэррен, прерывая затянувшуюся неловкую паузу. — Очень люблю корицу.
— И я, — поддакнул Хёльв. — Просто обожаю.
Риль налила Мерлоку чашку травяного отвара, положила на тарелку кусок пирога.