От тебя в комнате больше света, чем от окон.
Теодора подошла к зеркалу и одобрительно себя оглядела.
Думаю, в этом унылом месте наш долг выглядеть как можно ярче. Твой красный свитер самое то: нас с тобой будет видно через весь Хилл-хаус. По-прежнему разглядывая себя в зеркале, она спросила: Как я понимаю, доктор Монтегю тебе написал?
Да. Элинор смутилась. Я сперва подумала, это шутка. Но муж моей сестры навел справки
Знаешь, медленно проговорила Теодора, до последней минуты наверное, до ворот я не верила, что Хилл-хаус и правда есть. Все-таки не ждешь, что такое может быть.
Однако некоторые надеются, промолвила Элинор.
Теодора рассмеялась и, круто повернувшись, взяла ее за руку.
Теперь мы двое детей в лесу, сказала она. Идем исследовать окрестности.
Не стоит уходить далеко от дома
Обещаю свернуть назад по первому твоему слову. Как ты считаешь, надо предупредить миссис Дадли, что мы отправляемся гулять?
Наверняка она следит за каждым нашим шагом, и это тоже условие, которое она поставила.
Интересно, кому? Графу Дракуле?
Ты думаешь, это он здесь живет?
Думаю, он проводит здесь выходные. Клянусь, я видела в деревянной резьбе внизу летучих мышей. Вперед, вперед!
Они сбежали по лестнице, стуча каблуками, внося жизнь и свет в сумерки украшенных деревянной резьбой стен. Миссис Дадли стояла в вестибюле и молча смотрела на них.
Мы идем гулять, миссис Дадли, весело сказала Теодора. Будем где-нибудь неподалеку.
И скоро вернемся, добавила Элинор.
Обед будет на буфете в столовой к шести часам, повторила миссис Дадли.
Элинор с усилием потянула на себя парадную дверь. Первое впечатление не обмануло дверь и впрямь была очень тяжелая. Элинор подумала, что на обратном пути им ее не открыть.
Не закрывай, бросила она Теодоре через плечо. Она ужасно тяжелая. Давай поставим сюда вазу, чтобы не захлопнулась.
Теодора подкатила из угла вестибюля большую каменную вазу, и они вместе установили ее в двери. После темноты дома вечерний свет показался неожиданно ярким, в воздухе пахло свежестью. За спиною у них миссис Дадли отодвинула вазу, и дверь захлопнулась.
Очаровательная старушенция, сообщила закрытой двери Теодора.
Лицо ее заострилось от гнева, и Элинор подумала: надеюсь, она никогда не посмотрит так на меня. И тут же удивилась сама себе: я всегда стесняюсь новых людей, а тут не прошло и получаса, как Теодора стала мне близка и необходима настолько, что я боюсь вызвать ее гнев.
Полагаю неуверенно начала она и сразу успокоилась, потому что при звуке ее голоса Теодора немедленно улыбнулась. Полагаю, что в дневные часы, когда миссис Дадли здесь, я найду себе очень важное занятие далеко-далеко от дома. Утаптывать площадку под теннисный корт, например. Или ухаживать за виноградом в оранжерее.
Наверное, ты сможешь подменить мистера Дадли у ворот.
Или искать в крапиве безымянные могилы
Они стояли у перил террасы; отсюда им была видна вся подъездная аллея до поворота и, вдалеке среди холмов, тонкая ниточка дороги, по которой они приехали. Если не считать электрических проводов, идущих к дому из-за деревьев, Хилл-хаус казался ничем не связанным с остальным миром. Элинор пошла вдоль террасы, которая, похоже, опоясывала весь дом.
Ой, смотри! сказала она, поворачивая за угол.
За домом громоздились холмы: огромные, затопленные летней зеленью, пышные и безмолвные.
Так вот почему он зовется Хилл-хаусом, пробормотала Элинор невпопад.
Очень по-викториански, заметила Теодора. Викторианцы обожали такую чрезмерную грандиозность и с головой зарывались в бархатные складки, кисти и лиловый плюш. В более раннее или более позднее время дом поставили бы на холме, где ему самое место, а не сюда, в яму.
На вершине холма его бы все видели. Я за то, чтобы он оставался скрытым.
Теперь я все время буду бояться, что холмы на нас рухнут, объявила Теодора.
Не рухнут. Просто будут сползать, незримо и беззвучно, пока не накроют с головой. И никуда мы от них не убежим.
Спасибо, тихо сказала Теодора, ты отлично довершила то, что начала миссис Дадли. Я немедленно собираю чемодан и еду домой.
Элинор в первый миг поверила, но тут же различила веселье на лице Теодоры и подумала: она гораздо храбрее меня. Неожиданно хотя позже это станет привычным штрихом, узнаваемой чертой того, что связывалось у Элинор с именем Теодора, та уловила ее мысли и ответила на них.
Не надо все время бояться. Теодора пальцем тронула Элинор за щеку. Мы не знаем, откуда берется наша храбрость.
И она сбежала по ступеням на лужайку между купами высоких деревьев, крикнув через плечо:
Догоняй! Я хочу поискать, есть ли здесь ручей.
Не стоит уходить далеко, напомнила Элинор.
Словно две школьницы, они припустили по лужайке: даже после недолгого пребывания в Хилл-хаусе их радовал внезапно открывшийся простор, радовала трава под ногами после жестких полов; почти звериный инстинкт влек девушек на звук и запах воды.
Сюда! крикнула Теодора. Здесь тропка.
Ручей журчал дразняще близко, тропка петляла между деревьями то тут, то там им открывался вид на подъездную аллею, но все время под уклон, дальше от дома. Лес закончился, начался каменистый луг, и Элинор сразу почувствовала себя лучше, хоть и заметила, что солнце висит уже в неприятной близости от нагромождения холмов. Она позвала Теодору, однако та лишь крикнула: «Вперед, вперед!» и побежала дальше по тропке, но почти сразу ойкнула и остановилась перед самым ручьем, который почти без предупреждения выпрыгнул у нее из-под ног. Элинор, подойдя сзади обычным шагом, успела поймать ее за руку, и обе со смехом повалились на берег ручья.