Боже, выдохнула та, искоса глядя на Элинор, как очаровательно. Ну просто беседка.
Обед будет стоять на буфете в столовой к шести часам ровно, сказала миссис Дадли. По тарелкам можете раскладывать сами. Посуду я уберу с утра. Завтрак я готовлю к девяти. Таковы мои условия.
Ты напугана, заметила Теодора, глядя на Элинор.
Поддерживать в комнатах такой порядок, как вам хотелось бы, я не могу, а помощницу мне вы все равно не найдете. Я никому не прислуживаю. Я здесь работаю, но это не значит, что я стану кому-нибудь прислуживать.
Это просто пока я думала, что буду здесь совсем одна, ответила Элинор.
После шести я ухожу, продолжала миссис Дадли. До того, как начнет смеркаться.
Теперь я здесь, сказала Теодора, так что все хорошо.
У нас общая ванная, объявила Элинор невпопад. Все спальни в точности одинаковые.
Теперь я здесь, сказала Теодора, так что все хорошо.
У нас общая ванная, объявила Элинор невпопад. Все спальни в точности одинаковые.
В комнате у Теодоры были зеленые репсовые шторы, зеленый плед на постели и такое же одеяло в ногах, обои с зелеными гирляндами, комод с мраморной столешницей и гардероб в точности как у Элинор.
В жизни не видела ничего ужаснее, проговорила Элинор, почти срываясь на крик.
Все как в лучших гостиницах, объявила Теодора, или в приличных летних лагерях для девочек.
Я не задерживаюсь дотемна, продолжала миссис Дадли.
Если ночью будете кричать, никто не услышит, пояснила Элинор. Поймав на себе вопросительный взгляд Теодоры, она поняла, что мертвой хваткой вцепилась в дверную ручку, поэтому тут же разжала пальцы и уверенно прошла через комнату. Надо будет придумать, как открыть окна.
Так что если вам потребуется помощь, тут никого не будет, сказала миссис Дадли. Ночью мы вас даже не услышим. Никто не услышит.
Теперь все нормально? спросила Теодора.
Элинор кивнула.
Ближе поселка никто тут не живет. Даже и не подходит.
Наверное, ты проголодалась, сказала Теодора. Я умираю, как хочу есть. Она поставила чемодан на кровать и сбросила туфли, продолжая говорить: От голода я просто зверею: рявкаю на людей и разражаюсь слезами.
Она вытащила из чемодана свободного покроя брюки.
По ночам, миссис Дадли улыбнулась, в темноте, и закрыла за собой дверь.
Через минуту Элинор сказала:
А еще она ходит совершенно беззвучно.
Милейшая старушенция. Теодора оглядела комнату. Беру назад свои слова насчет лучших гостиниц. Это вылитая школа-пансион, в которой я одно время училась.
Идем, покажу мою. Элинор открыла дверь ванной и провела Теодору в синюю комнату. Когда ты приехала, я только распаковала вещи и уже думала сложить их обратно.
Бедная крошка. Ты совершенно точно умираешь с голоду. А я, когда увидела этот домище снаружи, только об одном могла думать: вот бы здорово было стоять здесь и смотреть, как он горит. Может, перед отъездом
Так ужасно тут совсем одной.
Видела бы ты мой пансион во время каникул! Теодора вернулась в свою спальню.
Звук и движение в двух комнатах немного приободрили Элинор. Она поправила одежду на плечиках в гардеробе и поровнее сложила книжки на прикроватном столике.
А знаешь, крикнула Теодора через ванную, это правда похоже на первый день в новой школе: все такое чужое и гадкое, ты никого не знаешь и тебе страшно, что все будут смеяться над твоей одеждой.
Элинор, которая как раз открыла ящик, чтобы вытащить брюки, замерла, потом рассмеялась и бросила брюки на кровать.
Я правильно поняла, продолжала Теодора, что миссис Дадли не придет, если мы ночью будем визжать от страха?
Таковы ее условия. А ты встретила у ворот милого старичка?
Мы чудесно побеседовали. Он сказал, что не впустит меня, а я сказала, что впустит. Потом я хотела его задавить, но он отпрыгнул. Слушай, нам обязательно сидеть в комнатах и ждать? Я бы надела что-нибудь поудобнее. Или надо будет нарядиться к обеду?
Я не стану, если ты не станешь.
А я не стану, если не станешь ты. Нас двоих им не одолеть. И вообще, пошли гулять мне не терпится выбраться из-под этой крыши.
Здесь очень рано темнеет, в холмах, под деревьями
Элинор снова подошла к окну, однако на лужайке по-прежнему лежал солнечный свет.
По-настоящему стемнеет не раньше чем через час. Я хочу выйти и покататься по траве.
Элинор выбрала красный свитер, думая, что в этой комнате и в этом доме красный свитер и купленные к нему красные босоножки будут не совпадать по тону, хотя вчера цвета казались достаточно близкими. Ну и поделом мне, подумала она, никогда таких вещей не носила, нечего было и начинать. Однако отражение в большом зеркале на дверце гардероба выглядело на удивление хорошо, почти успокаивающе.
Ты знаешь, кто еще приедет? спросила Элинор. И когда?
Доктор Монтегю, ответила Теодора. Я думала, он приедет первым.
Ты давно знаешь доктора Монтегю?
В глаза не видела. А ты?
И я. Ты заканчиваешь одеваться?
Я готова.
Теодора прошла через ванную в комнату Элинор. Какая она симпатичная, подумала Элинор, хотела бы я быть такой. На Теодоре была ярко-желтая блузка. Элинор сказала со смехом: