А у Задорнова не было зависимости. Нет. Нет. И нет. Что-то могло быть более удачно, что-то менее удачно, но всё равно, был всегда этот стержень и планка своя, которая не опускалась. Дальше это вопрос уже вдохновения, что-то получалось, что-то получалось лучше. Ещё одна вещь: мы были счастливыми в том смысле, что у нас были иллюзии, что мы что-то можем изменить. И от того, что мы по этому поводу скажем и как мы это сформулируем, будет зависеть улучшение обстановки, ситуации, жизни. Понимаете, это, конечно, наивное представление, заблуждение, но без этого заблуждения очень трудно было работать. Мы все были в этом заблуждении, и это давало силы.
Улучшили ли мы что-то? Ну, если бы, если бы это улучшало, то человечество было бы идеальным. Ни Задорнов, ни все остальные не являются первопроходцами. Человечество давно борется за своё улучшение, и, как вы видите, что-то не очень получается. Потому что меньше всего изменился сам человек. Всё остальное действительно поменялось, благодаря рукам и мозгам этих же людей. А сами люди не очень.
С чем у меня ассоциируется Михаил Задорнов? Сейчас такой образ возник, вот в лесу стоит дерево. Оно без зелени, без кроны. И даже ствол разрушен. Но оно такое мощное стоит. Видно, что за ним никто не ухаживает. Сколько оно простоит веков ещё сказать трудно. Сценическая жизнь и сценический успех вещи очень короткие. Память человеческая потребительская память, зрительская, ничего тут обидного нет, тоже очень короткая. Надо менять, надо всё время чем-то этот аппетит гасить свой. Миша занял своё место в этом лесу. И даже если никогда зелень на этом дереве больше не появится, то само дерево или фрагмент этого дерева, очень мощного, останется очень-очень надолго.
Геннадий ХазановРуководитель московского Театра эстрады, артистТаких уже не будет
Мы были знакомы без малого 30 лет
Первая наша с ним встреча произошла в начале 1990-х. Рига. Мы с Кларой Новиковой приехали на гастроли. Я тогда был ещё молодым, робким автором, про которого знали три с половиной артиста. Перед началом концерта к нам подходит Задорнов. Уже звезда, уже блистательный говорун, который «укладывает» наповал тысячные залы.
Знакомимся. Задорнов спрашивает:
Алексей, если мы сядем в кулисах (он был с очень красивой дамой), это тебе не помешает?
Он запросто мог не спрашивать Тогда я на эстраде и для него лично ещё был Никто и звали меня Никак. Он мог запросто усесться, и никто бы ему не сказал ни слова. Звезда же! Но он спросил у меня разрешения. Это много говорит о человеке.
После концерта мы сидели в ресторане. Как-то вскользь, впроброс, мельком он сказал:
У тебя там есть пара мест, их можно развить в совершенно самостоятельные эстрадные рассказы.
Когда мы прощались, мы вдруг обнялись. Он был не по-писательски развит физически, весь скручен из мышц, жил и сухожилий. Всегда, когда мы встречались и приобнимались, у меня было ощущение невероятной тренированности и подтянутости этого человека.
За долгие годы было много встреч: в кулисах, в офисе, у Евгения Петросяна, за столом. Задорнов был человеком фонтанирующим, он создавал веселье своим умением «крутить», «препарировать» ситуацию моментально. Радовался, когда это получалось у него, и был искренне счастлив, когда «выдавали нагора» другие.
Я всегда буду благодарен Задорнову за телефонные звонки. Очень короткие, очень ценные:
Задорнов! Привет! Алексей, видел тебя в программе Петросяна. Достойно!! Поразил. Удачи.
Или:
Задорнов! Это ты написал Степаненко про?..
Я!!!
Класс!!! Я бы не додумался!
Михаил Николаевич, додумался бы!!
Согласен! Я бы додумался. Но только я. И не сразу. Ты молодец!!
Он был не по-писательски развит физически, весь скручен из мышц, жил и сухожилий. Всегда, когда мы встречались и приобнимались, у меня было ощущение невероятной тренированности и подтянутости этого человека
Авторы редко хвалят друг друга. Так что эти звонки запомнились.
Была попытка нескольких совместных номеров, шла работа, но вдруг Задорнов «ушёл» в просветительство, в «славянский вопрос». После того как я посмотрел его фильм, я понял, что и педагогом он был бы просто блистательным.
В общении с ним для меня самым ценным был «теннис», когда мы обменивались репликами, фразами, намёками, загораясь друг от друга, накручивая и пришпоривая мозги.
Я как-то написал в «Литературке» пародию на его «жонглирование словами» и поиск в них древних символов и звучаний. Он долго хохотал в трубку.
Последняя наша встреча была в концертном зале «Меридиан». Это уже был ДРУГОЙ Задорнов. Одутловатый. Вымученный. С грустной улыбкой.
Алексей! Мой организм уже одурел от лекарств. Он не знает, что делать!
Мы обнялись. Как оказалось, в последний раз
С этого концерта его увезли в клинику.
Запись его последнего концерта часто повторяют, там сквозь начавшуюся мутную боль проглядывает усталая улыбка невероятно талантливого человека.
Алексей! Мой организм уже одурел от лекарств. Он не знает, что делать!
Мы обнялись. Как оказалось, в последний раз
С этого концерта его увезли в клинику.