Мы слышали о бедах, обрушившихся на другие страны. Но короля на трона Хавнора не было уже восемь столетий — с тех пор, как умер Махарион. Ты уверен, что княжества признают власть короля?
— Если он придет с миром и во цвете лет, и если Рокк и Хавнор поддержат его.
— Но есть же пророчество, которое должно исполниться, так ведь? Махарион сказал, что следующий король должен быть магом.
— Мастер Сказитель родом с Хавнора и интересовался этим вопросом. Вот уже три года он настойчиво вдалбливает в нас эти слова. Махарион сказал:«Тотунаследуетмо йтрон ,ктопр ижизни пересечетстранутьмы идостигнет дальнихберего вдня ».
— Следовательно, маг.
— Да, так как только колдун или маг смог бы побродить по стране тьмы среди мертвых и вернуться обратно. Хотя и он не в состояниипересечь ее. Во всяком случае, они всегда говорят о стране мертвых так, будто у нес лишь одна граница, ну а дальше — бесконечность. Потом, что этоз адальниеберегадня ? Но так гласят руны пророчества Последнего Короля и потому рано или поздно настанет день, когда родится тот, кто исполнит его. И Рокк признает этого человека, а флотилии, армии и нации объединятся вокруг него. Тогда в сердце мира — в Башне Королей на Хавноре — вновь воцарится сюзерен, и я приду к такому королю и буду служить подлинному владыке всем своим умением и всем сердцем, — сказал Гембл, затем рассмеялся и пожал плечами, дабы Аррен не подумал, что он говорит излишне горячо. Но Аррен глядел на него с симпатией, думая про себя: «Он испытывает к королю те же чувства, что я испытываю к Верховному Магу».
Вслух он сказал:
— Король будет нуждаться в таких придворных, как ты.
Они стояли, каждый погруженный в свои, но в чем-то сходные, думы, пока за их спинами в Большом Доме не раздался гулкий звон гонга.
— Пойдем! — сказал Гембл. — Сегодня на ужин чечевица и луковый суп.
— Кажется, ты говорил, что здесь не готовят, — сказал все еще погруженный в грезы Аррен, идя за ним следом.
— Ну, иногда — по ошибке…
В ужине не было ни грамма магии, но зато вдоволь всего остального. Покончив с едой, они прогуливались по полям в мягкой синеве сумерек.
— Это Холм Рокка, — сказал Гембл, когда они начали подниматься по пологому склону на холм с округлой вершиной. Влажная трава холодила ноги, а внизу, в болотах Твиллберна, хор крошечных лягушек приветствовал первые теплые и короткие звездные ночи.
Земля под их ногами скрывала какую-то тайну. Гембл прошептал:
— Этот Холм первым поднялся над волнами моря, когда было произнесено Первое Слово.
— И он, должно быть, последним погрузится в пучину, когда придет конец всему сущему, — сказал Аррен.
— Поэтому безопасней места не сыщешь, — рассудил Гембл, стряхивая паутину страха, но тут же вскричал, как громом пораженный:
— Смотри! Роща!
К югу от Холма от земли поднялось яркое свечение, словно там всходила луна, однако ее тонюсенький полумесяц уже висел в небе к западу от вершины сопки. И в этом облачке света что-то едва заметно мерцало, словно ветер шевелил листву.
— Что это за свечение?
— Оно исходит от Рощи. Должно быть, все Мастера сейчас там. Говорят, она вот так же сияла, словно полная луна, когда они пять лет назад собрались избрать Верховного Мага. Но зачем они сегодня-то собрались? Это из-за новостей, что ты принес?
— Возможно, — ответил Аррен.
Гембл, встревоженный и возбужденный, жаждал немедленно вернуться в Большой Дом, дабы выслушать все суждения о том, что предвещает Совет Мастеров. Аррен побрел за ним, то и дело оглядываясь на странное сияние, покуда оно не скрылось за склоном. И во тьме остались сиять лишь новорожденная луна да весенние звезды.