Как вспоминал после Сэм Хор: «Нам стало немедленно ясно, что любой план замедления прогресса был невыполним. Решительные изменения произошли во время путешествия делегатов от Индии до Англии. Кто-то, никто не знал точно, кто это был, высказал идею Всеиндийской Федерации, причем не как темный отдаленный идеал, а как основание индийской конституции, которая будет установлена сразу. Либералы, князья, индуисты, мусульмане, ситхи, неприкасаемые были непреодолимо сметены в новом потоке, и когда они прибыли в Лондон, оставили нас с уверенностью, что план провинциальной автономии Саймона, все же мудрый в теории, был невыполним без некоторой меры ответственности в центре»251.
Идею о Всеиндийской Федерации высказал Тедж Сапру. Она, казалось, пришлась по нраву всем представителям Индии. Британцы на этой конференции были удовлетворены уже тем, что им не ставят ультиматумов о немедленной независимости колонии. МакДональд даже толком не составил программу конференции, озабоченный лишь тем, чтобы дать свободу высказываний индийским делегатам. Председательствовал лорд Сэнки, который направил все свое обаяние, чтобы гарантировать атмосферу умиротворения. Но все-таки без внутренних распрей не обошлось.
Индийцы тут же принялись искать себе союзников среди британских делегатов. Они сплетничали, рассказывали, кто и что в действительности из себя представляет; так, Сэму Хору сообщили, что Сапру, например, не имеет никакого влияния в Индии. Хор развернул на конференции довольно бурную деятельность и считался ее негласным лидером. Он заслужил доверие индийских делегатов, некоторые из которых помнили еще его знаменитый полет на самолете в гости к вице-королю. Поэтому его старались перетянуть на свою сторону многие. Отчаянно в него вцепились индийские князья.
Идею о Всеиндийской Федерации высказал Тедж Сапру. Она, казалось, пришлась по нраву всем представителям Индии. Британцы на этой конференции были удовлетворены уже тем, что им не ставят ультиматумов о немедленной независимости колонии. МакДональд даже толком не составил программу конференции, озабоченный лишь тем, чтобы дать свободу высказываний индийским делегатам. Председательствовал лорд Сэнки, который направил все свое обаяние, чтобы гарантировать атмосферу умиротворения. Но все-таки без внутренних распрей не обошлось.
Индийцы тут же принялись искать себе союзников среди британских делегатов. Они сплетничали, рассказывали, кто и что в действительности из себя представляет; так, Сэму Хору сообщили, что Сапру, например, не имеет никакого влияния в Индии. Хор развернул на конференции довольно бурную деятельность и считался ее негласным лидером. Он заслужил доверие индийских делегатов, некоторые из которых помнили еще его знаменитый полет на самолете в гости к вице-королю. Поэтому его старались перетянуть на свою сторону многие. Отчаянно в него вцепились индийские князья.
Они сообщили ему о том, что согласны на вариант федерации, если в центре будет ответственное индийское правительство. Однако идея Всеиндийской Федерации лежала уже за пределами отчета Саймона, который был ключевым документом. Хор, видя в этом предложении единственную возможность урегулирования ситуации на данный момент, составил меморандум, который под его давлением принял Стенли Болдуин и который был рекомендован лейбористскому правительству как руководство к действию. На этой же почве С. Б. окончательно разругался с Черчиллем, сведя на нет его шансы на лидерство в консервативной партии.
Ирвин писал о меморандуме Хора следующее: «Он сделал это, моментально схватив суть предмета, и при равных обстоятельствах ни один королевский министр никогда не мог превзойти его и сделать хотя бы что-то близкое по уровню. Он очень долго излагал свои доводы для предложений по Белой книге, и ни друг, ни противник не могли обнаружить ни малейшей щели в броне его знаний, он полностью владел каждым возможным поворотом в индийских аргументах. Это был тест, требующий всех его личностных качеств, особенно проницательности и настойчивости; и, насколько я знаю, он не совершил ни одной ошибки. Это был поразительный успех»252.
Остававшийся в Индии Ирвин понимал, что любая конференция не будет успешной без присутствия там Махатмы Ганди. Понимал он также и то, что лидеру индийского освободительного движения все эти конференции мало интересны: «г-н Ганди мало заботился о конституции. То, чем он был обеспокоен, это человеческая проблема: как жили индийские бедняки. Конституционная реформа была важна и необходима для развития индивидуальности и чувства собственного достоинства Индии; но что для него действительно имело значение это вещи, которые затрагивали повседневную жизнь миллионов его соотечественников: соль, опиум, кустарная промышленность и т. п.»253. Но Ганди был важным символом, и в данный момент этот символ был в клетке.
Поэтому 17 января 1931 г. Ирвин выступал в Дели с вице королевским посланием: «Можно ошибочно полагать, что прискорбные результаты нашей политики связаны с его именем, но никто не может не признать духовную силу, которая побуждает г-на Ганди не считать свою жертву слишком большой для Индии, которую, как он полагает, он так любит. <> Я сам глубоко жажду видеть рассвет более счастливых дней в Индии, но я связан, пока движение, направленное на подрыв и истребление основ правительства, находится на первом месте у большой организации Конгресса и предельно сопротивляется всему, вопреки моей силе. Разве это невозможно теперь, спросил бы я ответственных за такую политику, начать другой курс? С одной стороны, устраняющий зловещие события в Индии и, с другой, использующий поддержку, предлагаемую Индии на конференции в Англии. Разве это не будет превосходным путем?»254