Бояре не ограничились антигреческими выпадами и предоставили Порте целую программу деэллинизации княжеств. В своем первом обращении к османскому правительству, составленном сразу по получении вести об осуждении Александром I восстания, молдавские бояре требовали «искоренить из этой земли греков и арнаутов», а также передать под контроль молдавских уроженцев преклоненные монастыри, до сих пор управлявшиеся греческими игуменами[410]. Со своей стороны валашские депутаты также требовали изгнать греков из страны, включая и тех, кто был женат на природных валашках и пожалован боярским титулом. То же касалось и греческого клира. Что же до тех греков, которые являлись иностранными подданными и потому имели право проживать на территории княжеств в силу капитуляций, предоставленных Портой великим европейским державам, то они не должны были пользоваться какими-либо привилегиями природных валахов и не могли быть назначаемы на государственные должности. Наконец, школьные учителя не должны были принимать греческие книги в качестве пожертвований[411].
Хотя антифанариотская и антигреческая риторика особенно удачно использовалась теми боярами, которые предпочли обращаться к Порте, она встречается и в записках тех, кто избрал строго пророссийскую ориентацию. Так, в записке, отправленной в конце 1821 года Александру I, бояре-эмигранты из Брашова не только жаловались на попрание господарями-фанариотами древних привилегий, но и приписывали грекам желание «изжить со свету (să surpe din ființa) всех местных уроженцев и стать полными хозяевами земли, переименовав ее в Новую Грецию»[412]. «Беспокойный, подстрекающий и вредный народ» греки, по утверждению бояр, «вели войну против христовой церкви», «обольщая духовную паству» многими ересями, и даже были причиной раскола церквей в 1054 году[413].
Трения между боярами и их проекты реформ
Восстания «Филики этерия» и Тудора Владимиреску, а также политический хаос, за ними последовавший, выявили два важных конфликта, заключавшиеся в социальной организации княжеств. С одной стороны, имел место традиционный конфликт между крестьянством и боярами-землевладельцами. Отмена крепостного права Константином Маврокордатом и законодательное фиксирование отработочных дней, которые крестьяне обязаны были выполнять в пользу землевладельцев в обмен на право пользования их землей, вызвали так называемую помещичью реакцию в конце XVIII начале XIX столетия. В этот период реальный объем крестьянского труда в пользу землевладельцев возрос, в то время как доступ крестьян к разного рода сельскохозяйственным угодьям сокращался[414]. Тем не менее восстание Тудора Владимиреску показало, что отсутствие эффективного репрессивного аппарата не позволяло землевладельцам консолидировать выгоды, полученные ими в ходе помещичьей реакции.
С другой стороны, Греческое восстание обострило латентный конфликт внутри правящего класса. Бегство крупных бояр, скомпрометировавших себя связями с «Этерией», дало многочисленным боярам второго и третьего класса, оставшимся в княжествах, возможность продемонстрировать свою лояльность Порте и упрочить свои политические позиции. С этой целью они использовали риторику восстановления изначальных прав и привилегий, жалованных османскими хатт-и шерифами, а затем нарушенных фанариотами. В этих условиях крупным боярам-эмигрантам ничего не оставалось, кроме как обратиться к России с надеждой на восстановление своего былого преимущества.
Эта надежда отражалась в записке, адресованной вице-канцлеру Нессельроде лидером молдавских бояр в Кишиневе Иордаке Росетти-Розновану. Автор описал несчастья, постигшие Молдавскую землю, разорение церквей, монастырей и боярских поместий османскими войсками, а также бегство населения. Розновану также обрушился с критикой на второклассных бояр, которые воспользовались этой анархией и отправили депутацию в Константинополь, чтобы в одночасье добиться влияния, которого первоклассные бояре достигали после долгой службы[415]. Призыв Розновану восстановить российский протекторат над княжеством был поддержан другими боярами-эмигрантами в Кишиневе в их адресе к Александру I[416].
Пророссийски настроенные первоклассные бояре Валахии, нашедшие убежище в Трансильвании, разделяли консервативный настрой своих молдавских коллег. В своей петиции царю, составленной в июле 1821 года, они отмежевались от любой связи с Владимиреску и Ипсиланти, сетовали на разрушения, осуществляемые османскими войсками, и просили о защите[417]. Спустя три месяца валашский митрополит Дионисий Лупу пожаловался Святейшему синоду на османские бесчинства, порицая тех бояр, которые вернулись в княжество «с мыслию о славе и стяжательстве» и «объединились с незаконными турецкими властителями», чтобы захватить и ограбить владения бояр, остававшихся в эмиграции[418]. Все еще надеясь на российскую интервенцию, валашские бояре снова обратились к командующему 2й российской армией П. Х. Витгенштейну с запиской, в которой доказывали необходимость «более мягкого местного правления, составленного из бояр местных уроженцев, хорошо известных, сознательных, честных, богобоязненных и опытных в политических делах»[419]. Наконец, в ноябре 1821 года валашские бояре пожаловались Александру I на османских военачальников в княжествах, узурпировавших традиционные прерогативы господарей и назначивших проосмански настроенных чиновников на высшие государственные должности[420].