Можно, конечно, утверждать, что, несмотря на антифанариотские настроения этеристов и природных бояр, последние никак не могли поддерживать проект Великой Греции, который являлся целью первых. Действительно, лидеры греческого национально-освободительного движения зачастую предполагали сохранение политической и культурной гегемонии греков над всем православным населением Юго-Восточной Европы. Так, в своем «Революционном манифесте, или Новом политическом строе для народов Румелии, Малой Азии, островов Средиземного моря, Валахии и Молдовы» Ригас назвал жителей этих территорий «потомками эллинов». Он признавал этническое и религиозное многообразие этих территорий, однако настаивал на сохранении их политического единства в рамках новой республики. Хотя Ригас оперировал гражданским определением нации, его проект, предполагавший всеобщее начальное образование на греческом языке, наверняка способствовал бы, в случае своей реализации, сохранению греческой культурной гегемонии как в Дунайских княжествах, так и в других частях «Великой Греции»[392].
В то же время риторика прокламаций Ипсиланти существенно отличается от проекта Ригаса и демонстрирует большую чувствительность предводителя повстанцев к политическим интересам молдаван и валахов. Сразу же после занятия Ясс Ипсиланти обратился к жителям Молдавии с прокламацией, в которой утверждал, что их правление и законы останутся неизменными, пока его силы будут готовиться к освобождению Греции от османской тирании[393]. В начале марта в своем обращении к валахам Ипсиланти говорил о «чудовищном деспотизме [Османов]» и «тирании князей», которые «затемнили их духовные силы и оклеветали их народные достоинства». Он представил начало греческой борьбы за независимость как наилучшую возможность для валахов «обрести святые ваши права, попранные на протяжении столетий»[394]. Наконец, в проекте будущего политического устройства Валахии, который Ипсиланти отправил валашским боярам в апреле 1821 года, он писал, что «верховная политическая власть должна всегда быть в руках уроженца страны и никогда не предоставляться иноземцу»[395].
Предложения Ипсиланти не остались без отклика со стороны бояр. Хотя к этому моменту многие из них уже бежали в Трансильванию, те бояре, что еще оставались в Бухаресте после вступления в него войска Тудора, ответили на приглашение греческого лидера рассмотреть будущее политическое устройство княжества. Представителем этих бояр был спэтар Григоре Бэляну, составивший обращение к Александру I[396]. В нем Бэляну писал, что, хотя бояре первоначально испугались Тудора и его сторонников, они затем увидели в действиях последних «стремление избавиться от тирании и пользоваться старинными их правами», в результате чего бояре «присоединились к этому патриотическому порыву и устремлению». Валашский боярин далее жаловался на нарушения прав и обычаев земли греческими господарями и просил царя восстановить древние свободы и самоуправление княжества[397].
Бэляну утверждал, что этой цели нельзя достичь посредством русско-османских договоров, поскольку «фанариоты своими происками легко их извращают». Поэтому необходимо «выхватить дакийскую землю в ее естественных границах и с населением в ней проживающим из-под османского господства». Автор полагал разумным, справедливым и естественным требовать, «чтобы народ наш отныне был народом свободным, суверенным, автономным и связанным единственно протекторатом вашего величества, православного, человеколюбивого и праведного монарха всероссийского». «Мы просим, писал Бэляну, возможности управлять сами собою на основании наших законов и обычаев на всем протяжении дакийской земли, разделяющейся на Олтению и Мунтению, имея над нами господаря одного с нами происхождения, который бы подчинялся законам земли и избирался бы народом, а также земское войско». Бэляну также требовал восстановления «естественных границ от Карпат до середины Дуная», разрушения османских крепостей и включения отчужденных в их пользу территорий обратно в состав княжества, что превратит Дунай в «непроницаемую границу всей Дакии и непреодолимую преграду для османской власти»[398]. Бэляну препроводил Ипсиланти текст этого обращения к царю с просьбой сделать все изменения, которые тот сочтет нужным, а также просил указать ему, что делать дальше[399].
Таким образом, революционное предприятие «Этерии» получило отклик со стороны боярства, которое усмотрело в нем возможность восстановления власти природных господарей. Последующие антиэтеристские и антигреческие выпады бояр были реакцией на бесчинства греческих повстанцев в княжествах, а также на осуждение всего предприятия Александром I. Отказ России от военного вмешательства на стороне повстанцев сделал неизбежным занятие княжеств османскими войсками, что заставило бояр бежать за границу. Укрывшись в Кронштадте (Брашове), Черновцах и Кишиневе, они стали составлять обращения и петиции к российскому императору и султану, жалуясь на постигшие их несчастья и подчеркивая свою непричастность к предприятию Тудора и «Этерии»[400]. В обращениях к своему сюзерену и своему покровителю бояре наводили адресатов на мысль о том, что их преданность заслуживает вознаграждения в виде восстановления природного правления в княжествах.