Зверинец был построен в форме гигантского круга, состоящего из клеток решетками наружу, которые практически целиком заросли ежевикой. В центре возвышалась башня, на вершине которой когда-то располагался вольер для хищных птиц. Теперь он стал домом для другого хищника.
Взбираясь по лестнице следом за Николаем, Зоя чувствовала, как внутри пробуждается древняя сущность размышляя, рассчитывая. Казалось, к жизни ее всякий раз пробуждает Зоин гнев или страх.
«Каньон разрастается. Николай произнес это так буднично, словно говорил о погоде. Я слышал, на завтра обещают дождь.
Каллы снова в цвету.
Ничто медленно поглощает наш мир, и мы должны найти способ остановить это. Еще чаю?»
Но так было всегда. Мир вокруг мог рушиться на куски, а Николай Ланцов, придерживая потолок одной рукой, другой небрежно стряхнет пылинку с лацкана, когда все пойдет прахом.
Они с Зоей тщательно строили эту тюрьму, оставив от птичника лишь каркас. Стены здесь теперь были полностью стеклянными, позволяющими солнечным лучам освещать камеру целый день. А по ночам свет поддерживали солнечные солдаты, наследники Алины Старковой, многие из которых сражались с Дарклингом в Каньоне. Со всех них взяли клятву неразглашения, и Зоя надеялась, что они ее не нарушат. Дарклинг воскрес в новой жизни без прежних своих сил или так казалось на первый взгляд. Они не хотели рисковать.
Когда дверь открылась, пленник поднялся со своего места на полу, двигаясь с таким изяществом, которого в Юрии Веденине никогда не было. Юрий, молодой монах, проповедовавший Евангелие от Беззвездного святого, возглавил культ, который славил Дарклинга. Они верили в то, что Беззвездный принял мученическую смерть в Каньоне и что он воскреснет. И к величайшему удивлению Зои, Юрий и его помешанные фанатики в черных хламидах, восхвалявшие мертвого диктатора, оказались правы: Дарклинг воскрес. Его сила наполнила тело самого Юрия, и теперь Зоя не знала, кем или чем является этот человек. На узком лице с бледной гладкой кожей мерцали серые глаза под темными бровями. Длинные черные волосы отросли почти до ключиц. Он был одет лишь в темные брюки, грудь и ступни оставались голыми. Тщеславен, как всегда.
Визит королевских особ. Дарклинг изобразил едва заметный поклон. Польщен.
Надень рубашку, потребовала Зоя.
Тысяча извинений. Здесь жарковато из-за постоянного солнечного света. Он накинул на плечи домотканую рубашку, которую Юрий носил под монашеской рясой. Я бы предложил вам присесть, но Он обвел рукой пустую комнату.
Мебели здесь не было. Не было книг, которые помогли бы убить время. Был лишь проход в соседнюю камеру, где он мог помыться и справить нужду. Между лестницей и уборной расположились еще две двери, запертые на мощные замки.
Новая резиденция Дарклинга была пуста, но вид из нее открывался отличный. Сквозь стеклянные стены Зоя могла разглядеть территорию дворца, крыши и сады верхнего города, огни на судах, плывущих по опоясывающей его реке, и лежащий дальше нижний город. Ос Альта. Столица стала ее домом с тех пор, как ей исполнилось девять, но Зое крайне редко удавалось взглянуть на нее с такого ракурса. Она почувствовала, как закружилась голова, и тут вспомнила. Конечно. Этот город был знаком ей, как и его окрестности. Она когда-то уже пролетала над ним.
Нет. Не она. Дракон. У него было имя, известное лишь ему самому и, когда-то очень давно, ему подобным, но сейчас оно не хотело всплывать в памяти. Хоть и вертелось прямо на кончике языка. Это злило.
Я всегда рад компании, заявил Дарклинг.
Зоя ощутила внезапный всплеск его злобы, ярости из-за того, что его пленили, гнев Дарклинга. Присутствие дракона в ее голове делало ее уязвимой. Она втянула в себя воздух, заставляя мысли вернуться сюда, в эту странную стеклянную тюрьму, ощутить каменный пол под своими ногами. «Что бы ты узнала, голос Юриса или ее собственный? чему бы смогла научиться, если бы только позволила себе открыть эту дверь?»
Еще один вдох. «Я Зоя Назяленская, и меня начинает серьезно раздражать эта вечеринка в моей голове, ты, старая ящерица». Она могла поклясться, что в ответ раздался смешок Юриса.
Николай прислонился к стене.
Прости, что не навещаем чаще. Идет война и, знаешь, ты никому не нравишься.
Дарклинг приложил руку к груди.
Твои слова ранят меня.
Всему свое время, вмешалась Зоя.
Дарклинг поднял бровь. Легкая улыбка коснулась его губ вот в этом выражении лица она ясно увидела того человека, которого помнила.
Знаешь, она меня боится.
А я нет.
Она не знает, что я стану делать. Или что я могу.
Николай махнул одному из солнечных солдат, чтобы принесли стулья.
Может, она боится того, что о ней в ее присутствии станут говорить так, словно ее тут нет.
Они все уселись. Каким-то образом Дарклинг, даже сидя на обшарпанном стуле, казался сидящим на троне.
Ненавижу быть предсказуемым, обратился к Зое Николай. Может, нам сейчас уйти? Пусть понервничает?
Он знает, что мы не уйдем. Знает, что нам что-то нужно.
Я это почувствовал, поддержал Дарклинг. Тень наступает. Каньон разрастается. И ты тоже это чувствуешь, правда, Ланцов? Эту силу, впитавшуюся в мои кости, силу, все еще просачивающуюся в твою кровь.