Почему ты его не продал?
Алтан похлопывает себя по пустому мешочку.
Ты узнала?
Я киваю и надеваю перстень на палец. Знакомый вид вытравленного серебром феникса успокаивает меня.
Мне показалось, что он важен для тебя. В его тоне слышится вопрос.
Однако отвечать мне не хочется. У меня имеются и свои вопросы.
Для тебя это больше, чем просто работа, не так ли?
Молчание.
Я делаю еще одну попытку:
Как ты оказался втянут в эту историю с империей Ши? Ситуация в Менгу выглядит мирной. Неужели деньги, которые ты получаешь от Лейе, стоят таких хлопот?
Алтан прислоняется спиной к валуну, глядя в ночное небо.
Дело не в деньгах, наконец признается он. Моя мать была с севера, а отец из Ши. Он выступил против священников, и они открыли на нас охоту. Лейе сказал, что если я помогу тебе найти меч света, ты сможешь свергнуть священство.
Дело не в деньгах, наконец признается он. Моя мать была с севера, а отец из Ши. Он выступил против священников, и они открыли на нас охоту. Лейе сказал, что если я помогу тебе найти меч света, ты сможешь свергнуть священство.
Свергнуть священство? Неужели Лейе с самого начала это планировал? Он действительно намерен предать моего отца. Мысль об этом вселяет в меня одновременно надежду и страх. Лейе достанет храбрости противостоять моему отцу, но ведь он всего лишь один человек, почти мальчик. А за моим родителем вся Империя и духовенство. Бороться с ними бесполезно. Но Лейе все же пытается.
Что касается меня то я не такая храбрая.
«Разве ты не хочешь отомстить за смерть матери?» спрашивает тихий голос в моей голове. Мне неизвестно наверняка, мертва ли она, но я точно знаю, кто довел ее до отчаяния. Священники. Если меч способен остановить их, значит, моя цель отыскать его. Только вот это подразумевает овладение моей крадущей жизнь магией, и я не уверена, что преуспею.
Не уверена, что хочу этого.
Я была счастлива воссоединиться с отцом, но радость оказалась недолгой. Какая-то часть меня беспокоится о том, что с ним станется, если падет священство. Не могу забыть, как Тай Шунь горевал по своему отцу, человеку, совершавшему ужасные поступки. Моего родителя нужно остановить и наказать за его деяния. Но насколько далеко может зайти это наказание и должна ли я, его дочь, способствовать этому?
Я гоню прочь спутанный клубок эмоций и бросаю нервный взгляд на Алтана. Он ведь не знает, что мой отец предводитель Дийе, не так ли? Чжао Ян прилагает усилия, чтобы скрыть свою личность и в качестве главного министра, и в качестве главного священника. Если бы Алтан знал, то наверняка уже упомянул бы об этом.
Значит, для тебя это личное, тихо произношу я.
Разве не всегда так? Алтан вытаскивает кинжал и принимается крутить его. Ты можешь сколько угодно тешить себя надеждой, что удастся держаться подальше от всей этой заварухи, но раз ты Похитительница Жизни, кому-то всегда будет от тебя что-то нужно.
Ненавижу, что со мной обращаются, как с вещью, которую можно использовать, и ни для кого ничего не хочу делать. Мечтаю, чтобы меня оставили в покое, признаюсь замученным тоном.
Я устала от мужчин, стремящихся меня использовать.
Ты не можешь позволить себе роскошь вести спокойную жизнь. Алтан вздергивает бровь, словно бросая мне вызов. В мече заключено могущество, и вкупе с твоей магией он может остановить распространение пустыни. Одно это дорогого стоит. Ты могла бы использовать его, чтобы править, заставлять народы подчиняться твоей воле.
Я раздраженно вскидываю руки.
Я же уже говорила, что не такая, как Юнь Лун. Мне вовсе не хочется править миром! Это абсурд.
Мало кто способен противиться такой власти.
Я я не хочу больше никого убивать. Мы оба слышим дрожь в моем голосе.
Выражение лица Алтана смягчается, становится почти грустным.
Первый раз всегда дается труднее всего.
Я не знаю, что ответить.
Он повторяет эту мысль снова, как будто я сразу не осознала смысла его слов.
Первый раз, когда кого-то убиваешь, всегда самый трудный.
Похоже, у тебя большой опыт. Я провожу рукой по лицу. Просто замечательно. Я застряла в богами забытом каньоне посреди пустыни с воинственным парнем, у которого достаточно оружия, чтобы снарядить целую армию.
Я ожидала едкого ответа, но его не последовало. Алтан сидит, с серьезным видом раздувая огонь. Я стараюсь не думать ни о том, сколько людей он уже убил, ни о причинах, толкнувших его на это. Возможно, он нуждался в деньгах. Или, вероятно, он убивал только священников, пытавшихся захватить его. Не знаю, станет ли мне от этого легче.
Тереблю концы своей шали, выдергивая незакрепленные нити.
Просто к сведению: тот бандит в каньоне был не первым и не вторым.
Я знаю. В том городе посреди пустыни
Нет. Это случилось еще раньше, признаюсь я.
Алтан прекращает поигрывать кинжалом и напрягается. И пусть я не хочу, чтобы он меня боялся, но чувствую, что ему нужно рассказать.
Что-то случилось, когда я была ребенком что-то плохое. Я не знаю как и не помню всего. К горлу подступает тошнота. Я смотрю на свои руки, провожу большими пальцами по подушечкам остальных, ощущая линии на коже. Мне кажется, я случайно кого-то ранила. Похоже, причиненная мной боль оказалась столь велика, что напугала мою мать, заставив ее спрятать меня.