Да уж, нам надо всем встать в ряд на Босфорском мосту и дуть, дуть изо всех сил, чтобы немножко сдвинуть этот город на запад. А если не получится, будем дуть в другую сторону, попробуем взять курс на восток. Он хохотнул. Нехорошо болтаться посредине. В международной политике двусмысленное положение не котируется.
Но Асия не слышала его: витала где-то высоко в облаках. Она закурила еще косяк, затянулась запекшимися губами. И глубоко вдохнула безразличие, чтобы не замечать ни его пальцев на своей коже, ни его языка у себя во рту.
Ну почему было никак не связаться с Джонни Кэшем, пока он был жив Понимаешь, чувак просто должен был приехать в Стамбул! А так он умер и даже не узнал, какие у него здесь преданные фанаты.
Карикатурист-Пьяница расплылся в ласковой улыбке. Он поцеловал родинку на щеке Асии, нежно погладил шею. Его руки скользнули вниз, и он обхватил ее пышные груди. Поцелуй был дерзкий, неторопливый, но жесткий, почти яростный.
Глядя на нее мерцающими глазами, он спросил:
Когда теперь встретимся?
Когда столкнемся в кафе «Кундера», надо полагать, фыркнула Асия, отстраняясь.
Но он только придвинулся ближе:
Нет, здесь, в моем доме?
Ты хочешь сказать, в твоем борделе? яростно бросила Асия, больше не пытаясь сдерживаться. Мы же оба прекрасно знаем, что это не твой дом. Твой дом там, где ты уже столько лет живешь с женой. А здесь твой тайный уголок, куда ты приходишь бухать и трахаться, чтобы жена на узнала. Приводишь сюда телочек чем моложе, глупее и пьянее, тем лучше.
Карикатурист-Пьяница со вздохом потянулся к стакану ракии и одним глотком выпил половину. Лицо его исказилось таким глубоким страданием, что Асия на секунду испугалась, что он сейчас закричит или заплачет. Она не понимала, как можно сохранять спокойствие, когда тебе так больно.
Но он только произнес каким-то усталым стариковским голосом:
Иногда ты бываешь так жестока.
В комнате воцарилась жутковатая тишина, только с улицы доносились крики игравших в футбол детей. Судя по громким воплям, кто-то из игроков только что получил красную карточку, и ребята из его команды препирались с судьей.
Знаешь, Асия, в тебе есть что-то такое темное, прозвучал, словно издалека, голос Карикатуриста-Пьяницы. С виду и не скажешь, у тебя же такое милое личико. Но оно есть. У тебя неисчерпаемый потенциал для разрушения.
Но я же никого не разрушаю, попробовала защищаться Асия. Я просто хочу свободы, хочу быть собой Ну почему меня не оставят в покое?
Чтобы ты погубила себя еще раньше и еще быстрее? Тебя тянет к саморазрушению, как мотылька к свечке (У Асии вырвался нервный смешок.) Если ты пьешь, то до потери пульса, если что-то критикуешь, то сразу разносишь в пух и прах, если падаешь, то уж катишься вниз на самое дно. Право, я не знаю, как к тебе подступиться. В тебе столько ярости, детка
Наверное, оттого, что я безотцовщина, заметила Асия и снова затянулась. Я даже не знаю, кто мой отец. Я не спрашиваю, мне не говорят. Иногда мать на меня так смотрит, что я думаю, она узнаёт его в моих чертах, но никогда ничего не говорит. Мы все притворяемся, что отцов вообще не бывает, есть только Отец с большой буквы. Зачем отец, когда на небесах есть Аллах, Он за нами и присматривает. Мы ведь все Его дети, не правда ли? Только не думай, мать на все это не ведется. Уж поверь, я не встречала женщину циничнее. В этом-то и беда. Мы с ней так похожи и так далеки друг от друга.
Она выпустила облачко дыма по направлению к столу из красного дерева, в котором Карикатурист-Пьяница прятал свои лучшие работы, опасаясь, как бы жена не уничтожила их в порыве гнева после очередного скандала. Там же он хранил первые эскизы к «Политику-амфибии» и «Политическому носорогу» новым сериям скетчей, в которых члены турецкого парламента были представлены в образе разных животных. Он собирался в ближайшее время опубликовать эти рисунки, тем более что суд, приговоривший его к трем годам тюрьмы за изображение премьер-министра в виде волка в овечьей шкуре, постановил отложить исполнение приговора на неопределенный срок. Отсрочку ему дали с условием не повторять ошибку, но именно это он и собирался сделать. Он считал, что бессмысленно бороться за свободу слова, не отстояв сначала свободу шутки.
Она выпустила облачко дыма по направлению к столу из красного дерева, в котором Карикатурист-Пьяница прятал свои лучшие работы, опасаясь, как бы жена не уничтожила их в порыве гнева после очередного скандала. Там же он хранил первые эскизы к «Политику-амфибии» и «Политическому носорогу» новым сериям скетчей, в которых члены турецкого парламента были представлены в образе разных животных. Он собирался в ближайшее время опубликовать эти рисунки, тем более что суд, приговоривший его к трем годам тюрьмы за изображение премьер-министра в виде волка в овечьей шкуре, постановил отложить исполнение приговора на неопределенный срок. Отсрочку ему дали с условием не повторять ошибку, но именно это он и собирался сделать. Он считал, что бессмысленно бороться за свободу слова, не отстояв сначала свободу шутки.
В углу письменного стола, освещенная золотистым светом изогнутой настольной лампы в стиле ар-деко, стояла огромная деревянная статуэтка ручной работы Дон Кихот, глубоко задумавшийся над книгой. Асия очень любила эту скульптуру.