Единственное, чего я хочу, сказал я, глотая слезы, это снова увидеть моего доброго отчима. Каждый раз, когда он по телевизору называл меня малолетним преступником, я знал что так или иначе все будет хорошо. Я знаю, что он хочет наградить каждого жителя этого прекрасного города, Лос-Анджелеса, все могут выбрать себе подарок среди товаров из его магазина электроники. Вот номер телефона.
Полицейских и репортеров так тронул мой рассказ, что они скинулись на три билета на ближайший рейс до Нью-Йорка.
Я знал, что мне придется лететь. И надеялся, что, учитывая обстоятельства, Зевс проявит ко мне снисхождение. Но все равно подняться на борт самолета мне было непросто.
Во время взлета я чувствовал себя как в кошмарном сне. Любая встряска пугала меня больше греческих монстров. Я вцепился в подлокотники кресла и не отпускал их, пока мы благополучно не приземлились в аэропорту Ла-Гуардия. Представители местной прессы ждали нас у зоны досмотра, но нам удалось ускользнуть от них благодаря Аннабет, которая отвлекла журналистов, подобравшись к ним в кепке-невидимке и крикнув: «Вон они, у ларька с замороженным йогуртом! Скорее!»
Через минуту она уже была с нами у выдачи багажа.
На стоянке такси мы разделились. Я велел Аннабет и Гроуверу вернуться в Лагерь полукровок и ввести Хирона в курс дела. Они не хотели соглашаться, да и мне было трудно расстаться с ними после всего, что мы пережили вместе, но я понимал, что последнюю часть квеста должен выполнить в одиночку. Если всё пойдет не по плану, если боги не поверят мне Пусть Аннабет и Гроувер останутся в живых и расскажут Хирону правду.
Я забрался в такси и отправился на Манхэттен.
Через полчаса я вошел в вестибюль Эмпайр-стейт-билдинга.
Наверное, выглядел я как бродяга: одежда порвана, все лицо в ссадинах. И за последние сутки я совсем не спал.
Подойдя к стойке охранника, я сказал:
Мне на шестисотый этаж.
Он читал толстую книгу с волшебником на обложке. Мне никогда особенно не нравилось фэнтези, но, наверное, книга была интересной, потому что охранник не сразу смог от нее оторваться:
Такого этажа нет, сынок.
Я должен увидеть Зевса.
Он растерянно мне улыбнулся:
Кого?
Вы слышали.
Я уже было решил, что это обычный смертный и мне нужно сматываться, пока он не вызвал санитаров, но он сказал:
Никаких встреч и визитов, сынок. Владыка Зевс не принимает без записи.
О, думаю, для меня он сделает исключение.
Я снял рюкзак и расстегнул молнию.
Пару мгновений охранник с недоумением смотрел на лежащий внутри металлический цилиндр. Потом лицо его побледнело:
Это же не
Именно, заверил его я. Хотите, я достану его и
Нет! Нет! Он вскочил со стула и принялся шарить по столу в поисках ключ-карты, а когда нашел, протянул ее мне: Вставь карту в слот. Только смотри, чтобы с тобой в лифте никого не было.
Нет! Нет! Он вскочил со стула и принялся шарить по столу в поисках ключ-карты, а когда нашел, протянул ее мне: Вставь карту в слот. Только смотри, чтобы с тобой в лифте никого не было.
Я сделал все как он сказал. Когда двери лифта закрылись, я вставил карту в прорезь. Карта исчезла, а на панели появилась красная кнопка с надписью «600».
Я нажал ее и принялся ждать. Ждать пришлось долго.
В лифте заиграла песня «Капли дождя падают мне на голову»[30].
Наконец раздался «дзинь», и двери открылись. Я вышел из лифта и чуть не заработал сердечный приступ.
Под ногами у меня была узкая каменная дорожка, висящая прямо в воздухе. Внизу простирался Манхэттен: казалось, я вижу его из окна самолета. Впереди мраморные ступени спиралью поднимались вокруг огромного облака. Подняв глаза, я увидел то, что мой мозг отказывался понимать.
Взгляни еще раз, сказал разум.
Мы и так смотрим, возмущались глаза. И не обманываем.
На облаке высилась гора с плоской верхушкой, покрытой снегом. На ее склонах виднелись десятки многоэтажных дворцов это был целый город, каждый из домов в котором был украшен портиками с белыми колоннами, золочеными террасами и множеством горящих бронзовых жаровен. Круто извивающиеся дорожки вели к вершине, где в снегах сверкал самый большой дворец. В садах, чудом удерживающихся на склонах, цвели оливы и розовые кусты. Я разглядел рынок с разноцветными палатками, каменный амфитеатр на одном из склонов, а на другом ипподром и колизей. Это был древнегреческий город, только не разрушенный, а новый, чистый, яркий. Наверное, так выглядели Афины две с половиной тысячи лет назад.
Не может быть, подумал я. Чтобы гора нависала над Нью-Йорком как астероид весом миллиард тонн?! Да как такая махина может парить над Эмпайр-стейт-билдингом на виду у миллионов людей, и ее при этом никто не замечает?!
Но гора была. И я был у ее подножия.
На Олимпе все изумляло меня. Лесные нимфы с хихиканьем кидались в меня оливками, когда я проходил мимо их сада. Торговцы на рынке уговаривали купить амброзию на полочке, новый щит и точную копию Золотого руна из блестящей ткани, прямо как ту, что показывали по «Гефест-ТВ». В парке девять муз настраивали инструменты перед концертом, на который уже собралось немного зрителей: сатиров, наяд и симпатичных подростков возможно, это были малые боги и богини. Похоже, никого не волновала надвигающаяся гражданская война. Наоборот, у всех было прекрасное настроение. Некоторые оборачивались мне вслед и перешептывались.