Гроувер по-прежнему шмыгал носом в темноте:
Мне просто повезло. Самый жалкий сатир на свете и именно мне выпало найти самых сильных полукровок этого столетия, Талию и Перси.
Мне просто повезло. Самый жалкий сатир на свете и именно мне выпало найти самых сильных полукровок этого столетия, Талию и Перси.
Ты не жалкий, настаивала Аннабет. Ты самый смелый сатир, которого я знаю. Кто еще рискнул бы отправиться в Подземный мир? Уверена, Перси очень рад, что ты сейчас с нами. Она дала мне тычка.
Да, сказал я, хотя для этого меня вовсе не обязательно было бить. Ты нашел меня и Талию не случайно, Гроувер, везение тут ни при чем. Ты сатир с самым добрым сердцем на свете. И прирожденный искатель. И поэтому именно ты найдешь Пана.
Раздался глубокий довольный вздох. Я ждал, что Гроувер что-нибудь ответит, но его дыхание становилось все ровнее. Услышав храп, я понял, что он уснул.
Как у него это получается? изумился я.
Не знаю, сказала Аннабет. Но ты молодец, что утешил его.
Я не врал, я и правда так думаю.
Некоторое время мы ехали молча, трясясь на мешках с кормом. Зебра жевала репу. Лев слизнул с губ остатки фарша и с надеждой посмотрел на меня.
Аннабет теребила ожерелье, словно обдумывала новую стратегию.
Та бусина с сосной, сказал я. Ты получила ее в первый год?
Она посмотрела на ожерелье. Видимо, ее рука потянулась к нему непроизвольно.
Да, кивнула она. Каждый август старосты решают, какое событие за лето считать самым важным, и рисуют его на бусинах. У меня есть сосна Талии, горящая греческая трирема, кентавр в выпускном платье да уж, то лето было странным
А перстень из колледжа принадлежал твоему отцу?
Это не твое Она осеклась. Да. Да, ему.
Тебе необязательно рассказывать.
Нет я расскажу. Аннабет судорожно вздохнула. Папа прислал мне его в письме два лета назад. Это главный подарок, который сделала ему Афина. Он бы не получил докторскую степень в Гарварде без нее Это долгая история. В общем, он сказал, что дарит мне его. Извинился за то, что вел себя как скотина, сказал, что любит меня и скучает. Просил, чтобы я вернулась домой и жила с ним.
Звучит неплохо.
Ну да проблема в том, что я ему поверила. И поехала домой, но моя мачеха ни капельки не изменилась. Она боялась, что ее дети окажутся в опасности, если будут жить рядом с ненормальной девчонкой. На меня напали монстры. Мы поругались. Монстры напали снова. Мы снова поругались. Я даже не стала дожидаться конца зимних каникул. Позвонила Хирону и сразу вернулась в Лагерь полукровок.
Не хочешь как-нибудь снова попробовать пожить с отцом?
Она не смотрела на меня.
С чего бы? Я себе не враг.
Ты не должна сдаваться, сказал я. Может, напишешь ему письмо?
Спасибо за совет, холодно ответила она, но мой отец сделал выбор, он решил, с кем хочет жить.
Еще несколько миль мы проехали в тишине.
А если боги перессорятся, все будет так, как во времена Троянской войны? спросил я. Афина с Посейдоном станут врагами?
Она положила голову на рюкзак, который дал нам Арес, и закрыла глаза:
Я не знаю, как поступит мама. Знаю только, что буду сражаться вместе с тобой.
Почему?
Потому что ты мой друг, Рыбьи мозги. Есть еще глупые вопросы?
На это мне нечего было ответить. К счастью, мне и не пришлось. Аннабет уснула.
Мне было трудно последовать ее примеру, потому что Гроувер храпел, а белый лев смотрел на меня голодными глазами, но в конце концов и я сомкнул веки.
Подобные кошмары снились мне миллион раз: меня заставляли пройти стандартный тест в смирительной рубашке. Остальные ученики уже отправились на перемену, и учитель все время повторял: «Давай, Перси. Ты же не дурак. Возьми карандаш».
Но вдруг события стали развиваться не так, как обычно.
Я повернул голову к соседней парте: за ней сидела девочка, тоже в смирительной рубашке. Это была девчонка моего возраста с непослушными черными волосами, растрепанными как у панка. Ее сверкающие зеленые глаза были подведены черным, а нос усыпан веснушками. Откуда-то я знал, кто она. Это была Талия, дочь Зевса.
Она попыталась выпутаться из смирительной рубашки, а потом свирепо взглянула на меня и рявкнула: «Ну, Рыбьи мозги?! Один из нас должен выбраться отсюда».
Она права, подумал я во сне. Я вернусь в ту пещеру. И выскажу Аиду все, что думаю.
Смирительная рубашка растаяла на мне, и я провалился сквозь пол классной комнаты. Голос учителя начал изменяться и в конце концов зазвучал холодно и зло, отдаваясь эхом в глубинах колодца.
«Перси Джексон, сказал он. Значит, обмен прошел успешно».
Я снова оказался в пещере, вокруг меня опять закружились души умерших. Невидимое чудовище из расселины снова заговорило, но на этот раз оно обращалось не ко мне. Сила его голоса, вводящая в оцепенение, казалось, была направлена на кого-то другого.
«И он ничего не заподозрил?» спросил голос.
Другой голос, очень знакомый, ответил из-за моего плеча:
«Нет, повелитель. Он ничего не знает, как и остальные».
Я оглянулся, но там никого не было. Говорящий был невидимым.
«Обман на обмане, проговорило чудовище из глубины. Отлично».
«Так и есть, повелитель, сказал голос из-за плеча. Вас не зря называют Хитроумным. Но было ли это необходимо? Я сам мог бы принести вам то, что украл»