Скорее всего, льва все боялись и поэтому не подходили к нему, и бедолага ходил кругами по грязным подстилкам в клетке, которая была слишком мала для него, и тяжело дышал: в трейлере было жарко и душно. В его воспаленные глаза лезли мухи, а под белой шкурой отчетливо проступали ребра.
И это вот доброта?! вскрикнул Гроувер. Гуманная перевозка?!
Он, кажется, готов был выскочить наружу и избить водителей свирелью, да и я бы с радостью помог, но тут загудел мотор, грузовик затрясся, и нам, чтобы не упасть, пришлось сесть.
Мы приютились в углу на каких-то заплесневелых мешках с кормом, стараясь не обращать внимания на вонь, жару и мух. Гроувер попытался, мекая, поговорить с животными, но они в ответ лишь грустно смотрели на него. Аннабет предложила поскорее открыть клетки и освободить их, но я сказал, что от этого будет мало толку, пока грузовик движется. К тому же что-то мне подсказывало, что льву мы можем понравиться куда больше репы.
Мы приютились в углу на каких-то заплесневелых мешках с кормом, стараясь не обращать внимания на вонь, жару и мух. Гроувер попытался, мекая, поговорить с животными, но они в ответ лишь грустно смотрели на него. Аннабет предложила поскорее открыть клетки и освободить их, но я сказал, что от этого будет мало толку, пока грузовик движется. К тому же что-то мне подсказывало, что льву мы можем понравиться куда больше репы.
Я нашел бутылку с водой и наполнил миски зверей, а потом с помощью Анаклузмозса вытащил из клеток перепутанные продукты. Льву я отдал фарш, а зебре и антилопе репу.
Гроувер успокаивал антилопу, пока Аннабет ножом срезала с ее рога шарик. Она хотела вытащить жвачку из гривы зебры, но мы решили, что это слишком опасно, учитывая тряску. Попросив Гроувера передать животным, что еще чем-нибудь поможем им утром, мы устроились на ночь.
Гроувер свернулся калачиком на мешке репы; Аннабет открыла пачку «Орео» с двойной начинкой и принялась равнодушно грызть печенье; а я пытался утешить себя тем, что мы уже на полпути в Лос-Анджелес. На полпути к нашей цели. Сейчас только четырнадцатое июня. Солнцестояние наступит лишь двадцать первого. У нас полно времени.
Правда, я не представлял, что нас ждет дальше. Боги все время играли со мной. Гефесту по крайней мере хватило порядочности сделать это в открытую: установить камеры и устроить шоу со мной в главной роли. Но даже без камер мне казалось, что за моим квестом наблюдают. Я был для богов развлечением.
Эй, Перси, позвала меня Аннабет. Прости за то, что я устроила в аквапарке.
Все в порядке.
Просто Она вздрогнула. Пауки.
Это из-за того, что случилось с Арахной, догадался я. Ее превратили в паука, потому что она осмелилась состязаться с твоей мамой в ткачестве, да?
Аннабет кивнула:
С тех пор дети Арахны мстят детям Афины. Если в миле от меня есть паук, он меня отыщет. Ненавижу этих жутких тварей. В общем, за мной должок.
Мы же команда, помнишь? сказал я. Да и наш летун Гроувер помог.
Я думал, он спит, но из угла раздалось:
Я был крут, скажите?
Мы с Аннабет засмеялись.
Она разделила печенье и протянула мне половинку:
А по почте Ириды Лука правда ничего не сказал?
Я жевал печенье, не зная, что ответить. Разговор через радугу весь вечер не давал мне покоя.
Лука сказал, что вы с ним давно знакомы. И что на этот раз у Гроувера все получится. Никто не превратится в сосну.
В тусклом свечении бронзового клинка было трудно разглядеть их лица.
Гроувер печально заблеял:
Я должен был рассказать тебе правду с самого начала. У него дрожал голос. Но я боялся, что если ты узнаешь, какой я неудачник, то не возьмешь меня с собой.
Ты и есть тот сатир, который пытался спасти Талию, дочь Зевса?
Он мрачно кивнул.
А два других полукровки, друзья Талии, которые добрались до лагеря живыми я посмотрел на Аннабет. Это были вы с Лукой, да?
Она положила нетронутое печенье:
Как ты и говорил, Перси, полукровка семи лет в одиночку не сможет уйти далеко. Афина направила меня к тем, кто мне поможет. Талии было двенадцать. Луке четырнадцать. Они оба сбежали из дома, как и я. И с радостью приняли меня. Они умели отлично сражаться с монстрами, хотя их никто не тренировал. Когда Гроувер нашел нас, мы уже двигались из Вирджинии на север без особого плана, отбиваясь от монстров.
Я должен был привести Талию в лагерь, сказал Гроувер, шмыгая носом. Только Талию. Хирон строго-настрого приказал не ввязываться ни во что, что может нас задержать. Мы знали, что Аид охотится за ней, но я просто не мог бросить Луку и Аннабет на произвол судьбы. Я думал думал, что смогу довести их всех. Это из-за меня Милостивые нас догнали. Я испугался. На обратном пути мне стало так страшно, что я несколько раз свернул не туда. Если бы я был расторопнее
Перестань, прервала его Аннабет. Никто не думает, что ты виноват. И Талия не стала бы.
Она пожертвовала собой ради нас, несчастным голосом проговорил он. Ее смерть на моей совести. На совете козлоногих старейшин тоже так сказали.
Потому что ты не бросил двух полукровок умирать? спросил я. Это несправедливо.
Перси прав, согласилась Аннабет. Если бы не ты, меня бы здесь не было, Гроувер. И Лука бы погиб. Не имеет значения, что говорят старейшины.