Ах, печально вздохнула тетушка Эм. Ты заметил мои не самые удачные творения. Они испорчены. И не продаются. Лица это самое сложное. Всегда.
Вы сами делаете эти статуи? спросил я.
О да. Когда-то две мои сестры помогали мне с бизнесом, но их больше нет: тетушка Эм осталась совсем одна. У меня есть только статуи. Поэтому-то я их и делаю. С ними не так одиноко. В ее голосе звучала такая искренняя и глубокая печаль, что мне стало ее жалко.
Аннабет перестала есть. Она подалась вперед и спросила:
Две сестры?
Это страшная история, сказала тетушка Эм. Не для детских ушей. Понимаешь, Аннабет, одна злая женщина позавидовала мне. Это было давным-давно, когда я была молода. У меня был ну, знаешь, парень, и эта злая женщина решила нас разлучить. Она учинила нечто ужасное. Мои сестры не бросили меня. Они несли вместе со мной мое тяжкое бремя, пока могли, но в конце концов скончались. Угасли. Выжила только я но какой ценой! Какой ценой!
Я не совсем понимал, о чем она говорит, но мне было ее жаль. Мои веки становились все тяжелее, после еды хотелось поспать. Бедная старушка. Кто мог обидеть такую милую женщину?
Перси, встряхнула меня Аннабет. Наверное, нам пора. Шпрехшталмейстер нас ждет, помнишь?
Тон у нее был взволнованный. Я не понимал почему. Гроувер жевал вощеную бумагу с подноса, но если тетушке Эм и показалось это странным, виду она не подала.
Такие красивые серые глаза, снова сказала тетушка Эм Аннабет. О да, давно я не видала таких серых глаз. Она протянула руку, будто хотела погладить Аннабет по щеке, но та резко вскочила:
Нам и правда пора.
Да! Гроувер проглотил свою бумажку и тоже встал. Шпрехшталмейстер ждет! Точно!
Мне не хотелось уходить. Я был сыт и доволен. Тетушка Эм была такой славной. Мне хотелось побыть у нее в гостях еще немного.
Прошу, милые, взмолилась тетушка Эм. Я так редко вижу детей. Прежде чем уйти, может быть, вы согласитесь мне позировать?
Позировать? опасливо спросила Аннабет.
Для фотографии. А я по ней сделаю статуи. Понимаете, дети очень популярны. Все любят детишек.
Аннабет потопталась на месте:
Боюсь, мы не можем, мэм. Пойдем, Перси
Ну конечно можем, сказал я. Меня взбесило, что Аннабет раскомандовалась и нагрубила старушке, которая только что бесплатно нас накормила. Просто сфотографируемся, Аннабет. Что здесь плохого?
Да, Аннабет, промурлыкала женщина. Ничего плохого.
Я видел, что Аннабет недовольна, но она позволила тетушке Эм вывести нас обратно в сад со статуями.
Тетушка Эм указала нам на скамейку рядом с каменным сатиром.
Так, сказала она. Нужно только правильно вас рассадить. Думаю, юная леди в середину, а молодые люди по бокам.
Тут маловато света для фотографии, заметил я.
Ничего, хватит, отмахнулась тетушка Эм. Мы же с вами друг друга видим?
А где ваш фотоаппарат? спросил Гроувер.
Тетушка Эм сделала шаг назад, словно любуясь композицией.
Тетушка Эм сделала шаг назад, словно любуясь композицией.
Так, самое сложное лица. Улыбнитесь, пожалуйста. И пошире.
Гроувер взглянул на каменного сатира и пробормотал:
Прямо копия дяди Фердинанда.
Гроувер, одернула его тетушка Эм, смотри на меня, милый.
В руках у нее по-прежнему не было фотоаппарата.
Перси позвала Аннабет.
Чутье подсказывало мне, что надо послушаться Аннабет, но приходилось бороться с сонливостью, от вкусной еды и сладкого голоса старушки меня разморило, и двигаться совсем не хотелось.
Еще минутку, сказала тетушка Эм. Понимаете, в этой проклятой вуали мне вас плохо видно
Перси, что-то не так, настаивала Аннабет.
Не так? переспросила тетушка Эм, разматывая покрывало. Все в порядке, милая. У меня сегодня такая благородная компания. Что может быть не так?
Это и есть дядя Фердинанд! ахнул Гроувер.
Отвернись от нее! закричала Аннабет.
Она натянула бейсболку «Янкиз» на голову и исчезла. Невидимые руки тут же столкнули нас с Гроувером со скамейки.
Я оказался на земле и увидел перед собой ноги тетушки Эм в сандалиях. А потом услышал, как Гроувер и Аннабет бегут в разные стороны. Но сам от растерянности не мог пошевелиться.
И тут сверху раздался странный резкий звук. Я поднял глаза на руки тетушки Эм, которые теперь были узловатыми, бородавчатыми и с острыми бронзовыми когтями вместо ногтей. Я едва не посмотрел выше, но откуда-то слева раздался крик Аннабет:
Нет! Не смей!
Снова странный звук как будто надо мной шипели крохотные змейки прямо там, где должна быть голова тетушки Эм.
Беги! проблеял Гроувер.
Я услышал, как он мчится по гравию, командуя летучим кроссовкам: «Maia!»
Я не мог пошевелиться. Я неотрывно смотрел на кривые когти тетушки Эм и старался сбросить сонные чары старушки.
Будет жаль уничтожить такое красивое юное лицо, ласково проговорила она. Останься со мной, Перси. Тебе нужно лишь поднять глаза.
Я поборол желание подчиниться. Вместо этого я посмотрел в сторону и заметил стеклянный шар, какие люди ставят в саду для красоты. В оранжевом стекле отражалась темная фигура тетушки Эм; вуали на ней больше не было, зато стало видно ее лицо мерцающий бледный круг. Ее волосы шевелились и извивались как змеи.
Тетушка Эм.