Гроувер дрожал и стонал, его большие козлиные глаза были полны ужаса, а зрачки превратились в щелки:
Милостивые! Все три сразу!
Я и сам еще не успел оправиться от шока. Звон лопнувших автобусных окон все еще стоял у меня в ушах. Но Аннабет тащила нас вперед, приговаривая:
Пошли! Чем дальше мы уйдем, тем лучше.
Там остались все наши деньги, напомнил я. Еда и одежда. Вообще всё.
Ну, может, если бы ты не стал ввязываться в драку
А что мне было делать? Смотреть, как вас убивают?
Там остались все наши деньги, напомнил я. Еда и одежда. Вообще всё.
Ну, может, если бы ты не стал ввязываться в драку
А что мне было делать? Смотреть, как вас убивают?
Меня не нужно защищать, Перси. Ничего бы со мной не случилось.
Нарезали бы тебя, как хлебушек на бутерброды, вмешался Гроувер. А так ничего.
Заткнись, козлоногий, огрызнулась Аннабет.
Гроувер снова застонал:
Жестянки целый мешок жестянок!
Меся слякоть ногами, мы продирались сквозь запутанные ветки и стволы, от которых несло мокрым бельем.
Пару минут спустя ко мне подошла Аннабет.
Слушай, я она не договорила. В общем, спасибо, что вернулся за нами. Это было очень смело.
Мы ведь команда.
Она помолчала еще немного.
Просто если бы ты погиб конечно, тебе бы пришлось несладко, но еще это значило бы, что квесту конец. А для меня это, возможно, единственный шанс увидеть реальный мир.
Гроза наконец утихла. Свет города позади потускнел, и мы оказались практически в полной темноте. Я почти не видел Аннабет, только ее светлые волосы белели во мраке.
Ты с семи лет не покидала Лагеря полукровок? спросил я.
Да была только на небольших экскурсиях. Мой папа
преподаватель истории?
Ага. Дома у меня жить не получилось. Нет, конечно, Лагерь полукровок тоже мой дом. Она говорила так торопливо, словно боялась, что кто-то ее остановит. В лагере ты только и делаешь, что тренируешься. И это здорово но монстры-то в реальном мире. И только здесь можно понять, стоишь ли ты чего-нибудь.
Не знай я ее так хорошо, решил бы, что в ее голосе звучит сомнение.
Ну, с ножом ты отлично управляешься, сказал я.
Правда?
Как по мне, те, кто может вот так оседлать фурию, вполне ничего.
Лица ее было не видно, но мне показалось, что она улыбнулась.
Знаешь, начала она, наверное, стоит тебе рассказать Там, в автобусе, кое-что странное
Ее прервали пронзительные звуки «туу-туу-туу», такие жалобные, как будто кто-то истязал сову.
Эй, моя свирель все еще играет! воскликнул Гроувер. Вот бы еще вспомнить мелодию для поиска пути и мы выбрались бы из леса!
Он сыграл пару нот, правда, выходило у него что-то, подозрительно похожее на песни Хилари Дафф.
Вместо того чтобы выйти на верный путь, я тут же врезался в дерево и заработал себе приличную шишку на голове.
Очередная суперсила, которой я не владел: инфракрасное зрение. Можно добавить в список.
Еще милю пришлось идти спотыкаясь, ругаясь и страдая, но потом впереди забрезжил свет: это были огни неоновой вывески. Запахло едой. Чем-то жареным, жирным и потрясающим. Я вдруг понял, что не ел ничего «вредного» с тех пор, как впервые оказался на Холме полукровок: в лагере мы питались виноградом, хлебом, сыром и самым постным на свете жареным мясом, которое готовили нимфы. Кое-кому просто необходим был двойной чизбургер.
Наконец мы вышли из леса на пустынную двухполосную дорогу. На противоположной стороне мы увидели закрытую заправку, побитый жизнью билборд с рекламой фильма 1990-х годов и единственное открытое заведение с той самой неоновой вывеской. Вот откуда так вкусно пахло.
Вопреки моим ожиданиям, это был не фастфуд, а один из странных придорожных магазинчиков с сувенирами, где продают садовые фигуры фламинго, деревянных индейцев, медведей-гризли, сделанных из цемента, и тому подобные штуки. Здание магазина оказалось длинным низким складом, окруженным бесчисленными статуями. Прочитать неоновую вывеску над входом я не мог, потому что если для моей дислексии и есть что-то хуже текста на английском, так это текст, написанный на английском красным светящимся курсивом.
Я смог разобрать что-то вроде «МАЗАИГН СОВАДХЫ ВОГНОМ ТЕШТУКИ МЭ».
Что там написано? спросил я.
Не знаю, ответила Аннабет.
Она так любила читать, что я совсем забыл, что у нее тоже дислексия.
Гроувер перевел:
«Магазин садовых гномов тетушки Эм».
По обе стороны от входа, подтверждая сказанное на вывеске, стояли два садовых гнома из цемента: уродливые бородатые коротышки, они улыбались, подняв руки в приветственном жесте, словно позируя для фотографии.
Следуя за запахом гамбургеров, я перешел через дорогу.
Эй запротестовал Гроувер.
В магазине горит свет, сказала Аннабет. Может быть, он работает.
Буфет, мечтательно проговорил я.
Буфет, согласилась она.
Вы совсем чокнулись?! возмутился Гроувер. Это место какое-то подозрительное.
Мы пропустили его слова мимо ушей.
Перед магазином расстилался настоящий лес из статуй: здесь были животные, дети и даже сатир, играющий на свирели, все сделанные из цемента. При виде последнего Гроувер задрожал.
Мее-е-е! проблеял он. Совсем как мой дядя Фердинанд!
Мы остановились перед дверью склада.