Господи Я хочу домой
Почувствовал, как по щекам медленно поползли новые капли. Манипулятор нежно промокнул их ватным диском.
Мама
Сам не узнал свой сдавленный, тихий шёпот.
Что, родной? ответил из динамика всё тот же механический ровный голос.
Я хочу домой.
Из-под полуприкрытых век наблюдал за подвижными панелями, вслушиваясь в шелест скрытых манипуляций.
Ты дома. Сейчас засыпай, а когда проснёшься, всё будет хорошо.
На «господи» искусственный интеллект не отозвался, что уже неплохо. Или не настолько самодоволен, или пациенты всё больше попадались ему не слишком верующие, а может, просто инфантильные. Больно? Домой. К маме.
Мама? Жалобно прозвучало, почти по-детски.
Да.
Команда омега один семь ноль семь один два, экстренный сон. Активировать запрос жетона.
Мама? Жалобно прозвучало, почти по-детски.
Да.
Команда омега один семь ноль семь один два, экстренный сон. Активировать запрос жетона.
Ждал привычного «запрос жетона активирован», шаркающего звука отъезжающей панели, цветных огоньков блока ручного управления медматом справа над ложементом.
Ты поспи. Когда проснёшься, всё будет хорошо. Ты не умрёшь. Смерти нет. Я с тобой, а смерти нет её
Кровь бросилась в голову.
Команда омега один семь ноль семь один два, экстренный сон. Активировать запрос жетона.
Едва ощутимый укол в плечо. Растеклась по мышцам лёгкая прохлада. Подступила тревожная тошнота. Адреналин боролся с действующим веществом введённого препарата. Что у этой модели из снотворного? А если не снотворное
Команда омега один семь ноль семь один два, экстренный сон. Активировать запрос жетона.
Маленькая круглая камера смотрела на него как глаз исполинского краба. Медмат молчал, ждал, когда подействует лекарство и пациент затихнет, перестанет трепыхаться в чашке ложемента.
Боишься, что я умру? спросил он тихо.
Ты не умрёшь.
А если я умру, ты будешь плакать обо мне?
Буду, тихо ответил мягкий голос, в котором чудилось что-то живое.
Кто-то из тех, кто был с тобой до меня О ком-то из них ты плакала, мама?
Розоватый свет стал меркнуть, делая едва различимыми очертания собственного тела. Только поблёскивали сочленения манипуляторов, колдовавших над ранами.
Да, совсем тихо, словно издалека ответил голос. Плакала.
Потому что он умер?
Она замерла, затихла вся. Затаились за панелями приборы и манипуляторы, замерли химические бульканья в тайниках её антивандального панциря.
Как его звали?
Нет доступа к данным.
Он умер, мама?
Ты не умрёшь.
Но он и не думал отступать.
Как звали человека, который умер здесь, с тобой?
Сонное онемение пеленало тело, так что язык с трудом шевелился, на некоторых звуках застревал между зубами. Она молчала секунду или две, и слышно было, как в бок медмата бьётся снаружи разошедшаяся снова метель.
Лазарев Виталий Ярославович, год рождения две тысячи тринадцатый, тридцать шесть лет. Для доступа к карте введите номер личного жетона.
Личный жетон ка семнадцать одиннадцать тридцать два. Доступ к панели управления.
Не сразу заметил, что ремней на руках уже нет. С трудом поднял дрожащую от слабости ладонь на уровень сканера, дотянулся до открывшегося в стенке пульта.
Спи, мама. Ты больше не будешь плакать. Обещаю.
Вывалился в метель голый и мокрый от физраствора. Холодом прохватило так, что лекарственный сон отступил, оставив только слабость. По отпечатку забрал из отсека с вещами мобилу и рацию. Крикнул в трубку: «Всё, эвакуатор давайте, дебилы».
Дебилы выскочили из-за угла на конторском внедорожнике, накинули на плечи термоодеяло, нацепили мешавшую командовать парадом кислородную маску, помогли надеть брюки и носки, сунули в руку стакан с обжигающим кофе. Подогнали эвакуатор, который погрузил на платформу замерший с открытой дверью медмат. Снег сыпался ему в тёмное нутро, болтались гроздью неприбранные манипуляторы.
Мама. Всплыло что-то смутное в памяти. Фильм из детства. Искусственный интеллект космического корабля с таким же именем. Мама. Наверное, машинам всё-таки кажется, что они умнее нас, раз они латают то, что мы рвём, и чинят то, что ломаем.
Ну как, машинка наша ещё полечит? Начальник районной коммунальной службы дёргал длинным корявым пальцем воротник пальто, заглядывал в глаза снизу вверх, как глядят смертельно больные, надеясь, что доктор в силах переубедить судьбу и выпросить для них ещё пару лет жизни. Мы на участке две потеряли в этом квартале. Поликлиника воет, скорая помощь вот так меня держит, не справляются.
Вид замученного воющей поликлиникой дядьки в пальто в ёлочку не вызывал ничего, кроме досады.
Медмат выводится из эксплуатации. Мне жаль.
Мозги полетели? с умным видом спросил коммунальщик.
Да Мозги Физраствор ведь не неделю подтекал?
Пальто в ёлочку странным образом пришло в движение, видимо, его хозяин пожал плечами.
Думали, может, обойдётся. А как пошли сигналы о сверхпротокольных медицинских манипуляциях Сами понимаете, счета выходят немаленькие. Физлица ругаются, юрлица ругаются. Жалобы пошли. Вымогателями называют. А я не админ, я к машинке в голову не залезу. Обеспечиваю вовремя загрузку лекарствами по сигналу из диспетчерской. Если она считает, что надо лечить, так ведь, наверное, надо. Искусственный интеллект, он ведь вредить не может или на деньги разводить кого. Какой ему прок от всего этого? Но вот, поди ж ты, объясни. А если перепрошить по-быстрому?