«Оставайся на месте. Мы будем через две с половиной минуты».
Три минуты спустя «Четыре стихии», рассыпавшись цепью, прочесали квартал. За ним другой, третий.
«Вот оно!»
На мгновение психари замерли. Сигнал исходил от бесформенного предмета, умостившегося на крыльце аккуратной деревенской церквушки с резным крестом на запертых входных дверях.
«Нужна помощь».
Грунт метнулся, на руки принял натуго перетянутый лентой свёрток. В следующий миг ментальный сигнал сменился на аудиальный пронзительный, закладывающий уши визг.
«Младенец, констатировал ошеломлённый Грунт. Подкидыш. Это он нас позвал».
Получасом позже к ментальному и аудиальному сигналам добавился визуальный. Толкаясь и суетясь, четверо отставных космодесантников хлопотали вокруг уложенного на гостиничный столик распелёнатого младенца мужского пола месяцев восьми-девяти от роду.
«Отставить! пресёк наконец бестолковое мельтешение напарников Грунт. Море: вымыть его! Воздух: запеленать! Огонь: накормить!»
«Во что его пеленать?»
«Используй простыни».
«А кормить чем прикажешь?»
«Растолкай консьержа, попроси молока или сока».
«Постойте, встрял Море, неловко топчущийся на пороге душевой с уже чистым, но ещё отчаянно голосящим младенцем на руках. Что мы дальше будем с ним делать?»
На секунду выставленное на пятидесятипроцентный уровень пси-поле очистилось от ментальных сигналов. Что делать дальше, никто из четверых не знал.
«Мне плохо, плохо, плохо», приняло поле новую информацию.
Грунт повёл бровью, выставив полный уровень. Индивидуальности звеньев исчезли, слились воедино. «Четыре стихии» оценили ситуацию, проанализировали и выдали результат:
«Мы оставим его себе. Вырастим и воспитаем. Это и станет тем занятием, которое мы искали. У мальчика феноменальные способности. Сильнее, чем у любого из нас. Возможно, сильнее, чем у всех, вместе взятых».
Грунт сбросил уровень пси-связи до половинного.
«Боевое подразделение «Пять стихий»! торжественно передал он. Грунт, Воздух, Море, Огонь, поздравляю с зачислением нового звена! Добро пожаловать, номер пятый!»
«Эфир, добавил Море. Мы назовём его Эфиром. Как пятый элемент».
Вопли и визг внезапно оборвались. Новобранец заулыбался.
«Хорошо, поступила в пси-поле свежая информация. Мне хорошо».
Дарья Зарубина. Доктор неживого
«Ты ведь понимаешь, что так продолжаться не может?..»
Потряс пустой бутылкой, словно дикарь копьём с кремнёвым наконечником. Заорал, задрав косматую бороду. Швырнул бутылку в стену. Осыпались на заметённый снегом асфальт блестящие клинья зелёного стекла.
«Эфир, добавил Море. Мы назовём его Эфиром. Как пятый элемент».
Вопли и визг внезапно оборвались. Новобранец заулыбался.
«Хорошо, поступила в пси-поле свежая информация. Мне хорошо».
Дарья Зарубина. Доктор неживого
«Ты ведь понимаешь, что так продолжаться не может?..»
Потряс пустой бутылкой, словно дикарь копьём с кремнёвым наконечником. Заорал, задрав косматую бороду. Швырнул бутылку в стену. Осыпались на заметённый снегом асфальт блестящие клинья зелёного стекла.
Хотел нагнуться, но повело, уронило вперёд. Упал на четвереньки и, тряся и мотая крупной башкой, потопал по стеклу грязными ладонями.
В паре метров от него невидимые узловатые сочленения пришли в движение, приготовились к захвату механические манипуляторы.
Пополз дальше, оставляя на белом кровавые печати, в сторону зелёной кабинки с круглой коричневой дверью, в центре которой мерцал, словно свечка за толстым тонированным стеклом, аварийный огонёк.
Кабинка следила выпуклыми глазами видеонаблюдения. Внутри неё что-то тихо шептало, накаляясь, неслышимое за подвыванием стихающей метели. Покинули свои пазы страховочные штифты, блокирующие дверь.
Он шёл, покачиваясь, как бредут в конуру сонные собаки. Мычал, тыкался лбом в ладони. Захлебнулся хлюпающим влажным хрипом и упал, пару метров не дойдя до кабинки.
Но медмат уже зацепил пациента: мелькали на дисплее данные удалённого сканирования, золотистый дрожащий огонёк начал расти и шириться, превратился в крупный пульсирующий ультразвуковым сигналом красный крест.
Вы нуждаетесь в медицинской помощи, ласково позвал механический голос из динамика, для её получения нажмите на клапан кабины медмата или приблизьтесь на расстояние госпитализации любым возможным способом.
Лежал ничком, тихо подвывая. Холод пробирался в тело, прокатывался по кишкам грохочущими спазмами. Задержать дыхание. Расслабить мышцы.
Переохлаждение. Отравление алкоголем. Резаные раны передних конечностей. Вы нуждаетесь в медицинской помощи. Для её получения
Перекатился на спину, вытянул сизые от холода губы дудкой и, с каким-то злым наслаждением понимая, что так и теряют человеческий облик, выдал вверх, как поезд, с потоком белого пара хриплое: «У-у-у».
Дверца медмата откатилась в сторону, выпустив из тёмного, слабо фосфоресцирующего лиловым нутра пучок манипуляторов, а ровный механический голос продолжал твердить о переохлаждении, отравлении алкоголем и резаных ранах передних конечностей.
Выброс манипулятора стандартного городского медмата метр. Как занос у трамвая. Вспомнилось, как в детстве видел эту надпись перед собой, когда они с мальчишками катались «на колбасе». Была сзади у трамваев такая штука, для сцепки вагонов. Караулили на повороте, когда идущий в парк вагон кренился, огибая по углу аллею с голубями и бабками, демонстрируя вокальные способности тормозов и тот самый метровый занос.