5
Суровая женщина заняла кресло перед серым экраном. Привычным движением придвинула к себе чашку дымящегося кофе.
Меня зовут Криста, сказала она низким, отчётливым голосом. Я буду с вами всё оставшееся время. Как вы себя чувствуете, Тимур?
Привет, Криста. Нормально я себя чувствую. Что могло измениться А где Зося?
Зося?! опешила переговорщица. Какая Зося?
Она обернулась к Амосову за разъяснениями: никто не предупреждал её, что у собеседника начались галлюцинации.
Зо-о-ся! страшным шёпотом заорали все. Здесь была Зося!..
Ах, Зося! протянула Криста с притворным озарением. Видите ли, Тимур Она устала и ушла отдохнуть.
Блин, так и не дорассказала ничего, сказал Тимур с громадной досадой. А она придёт ещё?
Наверное спустя какое-то время. Но давайте вернёмся к нашей теме.
Какой теме? рассеянно спросил Тимур. Вы кто?
Меня зовут Криста, терпеливо напомнила переговорщица. Я буду с вами
Хорошо, сказал Тимур тусклым голосом. Спасибо. Я ужасно устал. Голова как свинцовая чушка. А лучше всего оставьте меня в покое. Разбудите, когда придёт время
Криста яростно стукнула себя кулаком по лбу.
Верните её! крикнула она, не оборачиваясь. Эту вашу Зосю! Живее, чёрт вас дери, он уходит!
6
Когда они вышли из зала через галерею, Артур спросил, протирая опухшие после дрёмы глаза:
Куда пойдём?
А что сейчас на дворе? вяло осведомилась Маша.
Уже вечер.
Тогда спать. Куда угодно. Мне всё равно. Хоть на скамейке в парке.
Артур развернул плечи и сделал мужественное лицо.
Предлагаю ко мне, сказал он. Здесь совсем рядом.
Хорошо, к тебе, покорно кивнула Маша. Ты ведь не обидишься, если я буду просто спать?
Артур не успел придумать подходящего ответа. Откуда-то сверху, возможно через перила второго яруса, на них ссыпался взмыленный и расхристанный Амосов.
Вы ужасны, потрясенно молвила Маша.
Знаю, легко согласился тот и сгрёб её за руку. Мне нужна ваша помощь. Формальный контракт номер два.
А как же переговорщица? спросила Маша.
У неё не получилось. Колчанов не идёт с нею на контакт.
Маша попыталась освободиться от хватки.
Я валюсь с ног, сказала она жалобно. Я выжатый лимон. У меня в голове пустота. И звёзды мерцают в тумане
Отказываетесь? злобно осведомился Амосов.
Маша вздохнула. Длинно и выразительно.
Ну вот ещё! сказала она голосом сердитой куклы.
Я так и знал, с облегчением произнёс Амосов.
И я тоже, уныло сказал Артур, присаживаясь на скамеечку в холле.
Он чувствовал себя лишним и никому не нужным. Словом, отвратительно.
7
Эй! позвала Маша и для верности потыкала пальцем в экран. Ау! Кто-кто в теремочке живёт? Меня кто-нибудь слышит? Это я, Зося Майданчик. Мы ещё не закончили дозволенные речи.
Прошла вечность, на протяжении которой никто не дышал.
Медленно, невыносимо ме-е-едленно мельтешение цветных пятен упорядочилось, складываясь в импрессионистские очертания взъерошенной макушки. Затем показалось одно ухо. Всплыли два зажмуренных глаза. Показался нос, немного свёрнутый набок от соприкосновения с экраном за миллионы миллионов миль отсюда.
Просыпайся, дружок, промурлыкала Маша. Я снова здесь, и я расскажу тебе сказку.
Зося протянул Тимур, улыбаясь во весь рот. Солнце Ты ведь не бросишь меня здесь одного?
Ни за что на свете, обещала Маша. На чём мы остановились?
На пиратах! радостно объявил Тимур.
Фигушки! запротестовала Маша. На первой любви!
Мы ведь не вторгаемся в запретные для сторонних ушей материи?
Первая любовь чиста, как светлая поэма, пересказом её не испятнать. Но у первой любви есть один серьёзный недостаток: чаще всего она несчастна.
А уж после о пиратах, напомнил Тимур.
Это взаимосвязано. Как обыкновенно поступают несчастные девушки с разбитым сердцем? Уходят в пираты, куда же ещё!
Маша украдкой посмотрела на часы. Недавно девятнадцать часов представлялись ей почти вечностью.
Но эта вечность таяла.
Крышка люка со скрежетом отползла в сторону, и Харибда ступила на металлический пол шлюзовой камеры бронированным сапожком в бриллиантовых стразах. Безвкусно, хотя кого это может здесь заботить?!
Но эта вечность таяла.
Крышка люка со скрежетом отползла в сторону, и Харибда ступила на металлический пол шлюзовой камеры бронированным сапожком в бриллиантовых стразах. Безвкусно, хотя кого это может здесь заботить?!
Чёрный Волк и Грубый Тролль, топотавшие следом, нависали над Харибдой, как две штурмовые башни. Их коричневые рожи были непроницаемы, пудовые кулаки глубоко упиханы в карманы обтёрханных комбинезонов. На смуглой физиономии Харибды застыло выражение глубокого презрения ко всему, что уже попало в сектор обстрела её прекрасных карих глаз или должно было попасть во благовремении.
Экипаж танкера «Трефовая Чума» шествовал по просторным коридорам галактической базы, погружённый в атмосферу недоброжелательного любопытства. Фронтир содрогался от их поступи
Чёрт, как она это делает?! негромко спросила Криста, ни к кому специально не адресуясь.
8
Тимур, позвала Маша осипшим голосом, время вышло.
Подожди, сказал Колчанов запальчиво, я одного не понимаю. Как тебе, то есть Харибде, пришло в голову Он ненадолго замолчал, а затем продолжил совсем другим, казённым голосом: Всё верно. Мы уже должны покинуть Тёмное Царство.