Зося, ты удивишься, заявил Тимур, но временами я вижу твоё лицо. Какой-то чудной дефект связи. Космическое пространство неоднородно, а в Тёмном Царстве вообще все через гм пень-колоду. Наверное, мой лайнер пересекает участки повышенной проницаемости для связи. И тогда я вижу не только твой дивный нос и глаза, но и надпись чёрными буквами на блузке.
Вообще-то это дракон, возразила Маша. Но согласна, не требуется много фантазии, чтобы усмотреть в нём какой-нибудь старинный иероглиф.
Сколько мне ещё осталось?
Прошло полчаса. Мы с тобой в самом начале долгого пути. У тебя ведь нет намерений с него сбиться?
Я буду править прямо на твою розу, засмеялся Тимур. А почему ты бывший пират? Это какая-то шутка?
Нет. Долгая история. Даже не знаю, захочешь ли ты слушать.
У меня полно времени.
Осторожно, Тим. Тебе грозит не только долгое, но и запутанное жизнеописание одной незнакомой девушки. По тебе не видно, чтобы ты был ценителем дамских романов.
У меня была знакомая. Подружка. Ну, ты понимаешь Она читала эти романы запоем. И меня заставляла вникать в сюжет. Пожалуйста, не пересказывай мне что-нибудь из той слюнявой белиберды!
Амосов опять скорчил гримасу в том смысле, что попытка была хорошая, но явно не прокатила, и теперь придётся как-то выпутываться, не теряя при этом лица и контакта с собеседником. На сей раз Маша показала ему язык.
Не беспокойся, Тим, сказала она навигатору. Я и сама ненавижу дамскую прозу.
Волнующий коктейль из дорогого парфюма и чистой мужской кожи пробудил в ней доселе дремавшие чувства, с большим подъёмом продекламировал Тимур. Его могучие плечи охватывали её со всех сторон
Она не могла отвести взгляда, которым пожирала его длинное мускулистое тело, радостно подхватила Маша.
Любовники устремились в библиотеку
И оба радостно засмеялись.
3
Так что там с пиратами? спросил Тимур. И, заодно уж, с музыкой?
Это личное, предупредила Маша. А я неважный рассказчик.
Но большой интриган, заметил навигатор. Специально разжигаешь во мне интерес. Будь уверена, я вполне созрел. И никому не выдам твои маленькие тайны.
Маша снова покосилась на Амосова. Тот неопределённо покачал головой.
Ну вот, ступила она на зыбкую почву вымысла, как ты уже догадался, я родилась в посёлке Екатерининские Мысы. В самом мегаполисе, возле которого выросло целое кольцо таких вот небольших посёлочков, почти никто не живёт. Там остались архитектурные памятники времён царизма, да ещё руины безобразных серых зданий периода, который мои родичи называют Межвременьем. Раздолье для любителей экстремального туризма. Когда я была совсем маленькая, меня там выгуливали специально, чтобы воспитать эстетическое чувство. Наглядно продемонстрировать разницу между прекрасным и ужасным.
И как? с интересом спросил Тимур. Удалось?
Это было несложно. Перед тем я гуляла по Риму. А сразу после того в Химэдзи, в замке Белой Цапли. Это Япония, остров Хонсю.
Я слышал о нём. Но никогда не бывал.
Обязательно побывай. Там наконец-то завершили реставрацию главной башни. А ещё меня представили императору.
Это было несложно. Перед тем я гуляла по Риму. А сразу после того в Химэдзи, в замке Белой Цапли. Это Япония, остров Хонсю.
Я слышал о нём. Но никогда не бывал.
Обязательно побывай. Там наконец-то завершили реставрацию главной башни. А ещё меня представили императору.
Ух ты! Настоящему?
Игрушечному! фыркнула Маша. Мы понравились друг дружке и с той поры при встречах находим время для партии в рэндзю.
Врушка! завистливо протянул навигатор.
Врёт? строго осведомился Амосов у Артура, что как раз вернулся с двумя вазочками розового мороженого.
Я тоже так думал, шепнул Артур. Пока третьего дня не увидел, как она затеяла обнимашки с принцессой Нидерландов.
Он поставил одну вазочку перед Машей, а сам сиротливо пристроился в сторонке и принялся в задумчивости уписывать мороженое большой посеребрённой ложкой. Маша даже не взглянула в его сторону.
Чистая правда! воскликнула она, обращаясь к Тимуру. Можешь сам спросить у Хозяина Поднебесной.
Угу, сказал тот с иронией. Как только представится случай. На чём мы остановились?
На эстетическом чувстве, сказала Маша. Она украдкой, чтобы навигатор не заметил, сунула палец в вазочку и теперь облизывала его. Мои папа с мамой трепетно относились к эстетике предметов, звуков и образов, находили её повсюду. Или не находили, что их до чрезвычайности огорчало. Папа мог восторгаться карканьем вороны и рычать от ненависти при виде какой-нибудь модернистской импровизации.
Представил себе картинку, хмыкнул Тимур. Твой папенька очень особенный человек.
К несчастью, мне не передалось ничего из присущих ему достоинств. Я спокойно отношусь к ужимкам модернистов и актуалистов. Понимаю, что они ведут себя так из-за невыносимого для их утончённых натур разрыва между жаждой самовыражения и дефицитом одарённости. Я также не стала ни медиком, ни музыкантом. То есть ни в чём не оправдала возлагавшихся на меня надежд Кстати, о музыке. Ты знаешь, что такое табелла?
Нет, признался Тимур.
И я не знаю, пробормотал Амосов. А ты, Сароян?