Вот сейчас и узнаем, уклончиво проговорил тот.
Табелла удивительное порождение человеческого гения, воодушевлённо сказала Маша. Это музыкальный инструмент нового поколения. По классификации Хорнбостеля Закса он относится к сенсорным самозвучащим инструментам но, подозреваю, тебе это мало что говорит.
И твои подозрения всецело оправданны! подтвердил Тимур.
Табелла похожа на изящную лопаточку для торта, выточенную из драгоценного тёмного дерева, со скруглеными краями, вообще без единого острого угла или кромки Эй! внезапно вскричала она сердитым голосом и защёлкала пальцами перед экраном. Я что, с собой разговариваю?! Дома есть кто-нибудь?
Не злись, пожалуйста, смиренно сказал Тимур. Я очень внимательно тебя слушаю. Просто ты так аппетитно описываешь. От кусочка торта я бы не отказался.
Я бы тоже Но, пожалуйста, иногда вставляй какие-нибудь реплики или хотя бы понимающе мычи.
Договорились. М-мымм так сойдёт?
Вполне. Ну вот Джазмены, приверженные традициям, а вслед за ними и попса, которой вообще-то должно быть стыдно, обзывают табеллу как угодно: лопата, грабарка, мусорный совок Ни один серьёзный человек, знающий толк в музыке, чуждый пристрастия к эрзацам и поделкам, так не скажет. У него просто не повернётся язык! Потому что табелла самый изысканный, самый нежный из инструментов, когда-либо созданных под солнцем и луной.
А почему она так называется? зачарованно спросил Тимур.
По-латыни это и означает «лопатка», пояснила Маша. Но мало ли что и на каком языке означает! Хотя, что скрывать, табелла похожа на лопатку, но не для торта, а вынутую из скелета диковинного древнего животного. Миллионы лет назад оно бродило по степям безлюдной ещё планеты в неописуемом одиночестве, оглашая пустынные просторы не слыханным ни раньше, ни позже тоскующим зовом. А потом вымерло от неразделённой печали, оставив в наследство разрозненные кости. На радость палеонтологам, разорителям всех и всяческих могил.
Ты всегда так образно изъясняешься? удивился Тимур.
Ну что ты! Иногда я даже ругаюсь. Хотя и по-испански. Спохватившись, Маша мысленно прикинула, не пострадает ли от нечаянного признания её маскарадная личина, и решила, что вряд ли. Но если мне некуда спешить как и тебе и есть человек, которому я неподдельно интересна например, ты
Артур едва не уронил ложечку. Он вдруг осознал, что в его огород прилетел даже не камешек, а здоровенный метеорит. Возможно, железоникелевый. Хотя он не усматривал в том своей вины: ничего нет труднее свидания с девушкой, которая тебе до мурашек симпатична, но вам совершенно не о чем говорить. Кроме пустяков. Увы, пустяки имеют обычай скоро иссякать.
Мне интересно, заверил Тимур. Даже сонливость пропала. И не так больно.
Послушай меня, Тим, сказала Маша неожиданно серьёзным голосом. Послушай очень внимательно. Ты слушаешь?
Ага, ответил тот заинтригованно.
Так вот: я забираю твою боль.
Как такое возможно? удивился Тимур.
А вот это тебя совершенно не касается. Забираю, и всё.
И что ты намерена с нею делать?
Ничего. Просто сложу где-нибудь в укромном уголке, чтобы никто ненароком не вступил в неё и не пострадал. А потом её сжует какой-нибудь киберуборщик, которому всё равно, боль это или клубок свалявшейся пыли.
Амосов, что нависал над Машей подобно горной круче, уперевши руки в бока, на всякий случай отшагнул назад и плюхнулся в кресло. «Что за бред» было написано на его лице большими буквами цвета отчаяния.
Но мне и в самом деле!.. промолвил Тимур с изумлением.
Я знаю, милый, сказала Маша голосом мягким и в то же время неоспоримым. И мы не станем больше возвращаться к этой теме, правда, правда?
Расскажи ещё про табеллу, попросил Тимур.
Конечно. Студенты младших курсов консерватории иногда позволяют себе вольность называть табеллу «скрипкой». Это всё равно, что экзометральный галактический лайнер назвать ракетой. А человека одетой обезьяной. С годами фамильярные наклонности у непосвящённых, как правило, исчезают. Да, табелла ведёт родословную от реликтовой деревянной скрипки с её резонирующим акустическим ящиком вместо корпуса и струнами из воловьих жил. Как и в случае с человеком и обезьяной, у неё со скрипкой были общие предки. Только и всего.
Жаль, что ты не захватила её с собой, сказал Тимур. Ужасно хочу услышать, как она звучит.
Я не гуляю с инструментом в сумочке. Да она там и не поместится. Но я тебе расскажу. У табеллы нет ни торчащего грифа с колками, ни струн, которые нужно всякий раз настраивать после концерта. Маша водила рукой перед собою, будто бы рисуя невидимую картину. Ей не нужен смычок для извлечения звука. Она сама себе и резонатор, и струны, и смычок. В то же время вся её тёмная, слегка вогнутая поверхность сплошная дека. А звук порождается простым, самым лёгким, даже неосторожным прикосновением к любому участку этой поверхности. Достаточно провести мизинцем, чтобы родилось фантастическое глиссандо. Вот так. Маша, зажмурившись, изобразила: Пи-и-и-у-у-у
Тимур засмеялся, а задремавший было в своём кресле Амосов подскочил и заозирался, пытаясь сообразить, откуда возник высокий и совершенно неуместный в рабочей обстановке звук.