Она прикрыла ладонью лицо, отгораживая себя от экрана. Увидела среди фикусов округлый, как шлем скафандра, полупрозрачный купол, поначалу не поняла, что это, и только через минуту опознала под куполом телефон-автомат. На металлическом боку имелась схема, объясняющая, как звонить по студенческой карте.
Карту Сашке выдали в деканате.
Длинные несколько минут она переводила взгляд со схемы на карточку и обратно, как мартышка, изучающая инструкцию к очкам. На самом деле ей надо было собраться с мыслями.
Наконец она погрузила карту в слот и набрала номер, вбитый в память будто молотком, этот номер она не забыла бы даже в коме. Гудок. Еще гудок.
Да, Саша, отозвался в трубке Фарит Коженников. Рановато вы мне звоните. Еще и занятия толком не начались.
Мне сказали, что я убийца реальности и разрушитель грамматики.
Это Дмитрий Дмитриевич? Он преувеличивает, беспечно отозвался собеседник. Не принимайте близко к сердцу.
Но я пытаюсь понять, она старалась говорить как ни в чем не бывало, но голос все равно выдавал ее. Он же ничего не объясняет, только запугивает
Как странно, сказал Фарит с улыбкой в голосе, раньше ваши педагоги ничего подобного себе не позволяли.
Сашка оценила его иронию. Сжала зубы:
И еще он сказал, что у меня истощена информационная составляющая, что я не справлюсь. Не до-существую до диплома.
Тогда он противоречит сам себе, Коженников отчего-то развеселился. Либо вы убийца реальности, либо не справитесь. Непедагогично мне с вами обсуждать ваших наставников, но в данном случае он не прав Вы настойчивы, талантливы, у вас отличная мотивация, а будет мало я добавлю.
Сашка чуть не выронила трубку.
В новой общаге было уютнее и чище, чем в прежнем бараке, но до странности тихо. Ни плеска воды, ни шагов, ни единого голоса.
Корабль-призрак, Сашка говорила сама с собой. А где все?
Она прошла через коридор третьего этажа, показавшийся ужасно длинным, остановилась у двери и вставила в электронный замок свою студенческую карту. Замок зажужжал, мигнул зеленым, и дверь открылась.
Сашка еще раз убедилась, что старшекурсники живут комфортнее младших коллег: комната была похожа на одноместный гостиничный номер. На полке у входа обнаружились микроволновка и электрический чайник. Над письменным столом висела белая доска для заметок с парой ярких магнитов и упаковкой маркеров на полке. Сашка задержала взгляд; доска неприятно напомнила о потрясении, пережитом сегодня в аудитории номер один.
Повинуясь порыву, Сашка ухватила доску и рывком сняла ее со стены. «У вас истончена информационная составляющая» «Вы много пропустили» Судя по тому, что испытала Сашка на занятии, прав Физрук, а не Фарит Коженников; Сашка огляделась. Обдирая костяшки пальцев, засунула доску за шкаф. Упали и раскатились маркеры, один, зеленый, выкатился на середину комнаты. Сашка пинком ноги загнала его под кровать.
Раньше она и помыслить не смела, что Фарит может быть в конфликте с преподавателями. И что он, по-видимому, имеет над ними власть, а те не в силах прямо отказаться, могут саботировать его распоряжения. Сашка между молотом и наковальней: Фарит будет наказывать за провалы не преподавателей, конечно, а студентку
Убрать доску было правильным решением, теперь комната выглядела куда лучше и даже просторнее. В мансарде с виноградом, конечно, было в сто раз круче, но, по крайней мере, делить комнату с однокурсницами ей больше не придется. Это было бы невыносимо, особенно теперь, когда в каждом взгляде читается: «Чем ты лучше Жени? Почему Женя сгинула, провалившись на экзамене, а ты вернулась как ни в чем не бывало, почему они тебя простили там, где никогда никого не прощали?!»
Сашка сунула в рот сбитую костяшку указательного пальца. Надо, в конце концов, придумать универсальный ответ, например, «Не ваше собачьедело». Или даже так: «Не ваша грамматическая забота».
Она открыла дверцу шкафа и уставилась в большое пыльное зеркало. Ее отражение походило на испуганную девушку, а вовсе не на информационный объект. Растрепанная, потрепанная, с искусанными губами. Ну красота теперь.
Сашка перевела взгляд на пустые вешалки и полки в шкафу. Из одежды у нее есть то, что надето прямо сейчас, джинсы, свитер и легкая куртка, а также бюстгалтер, трусы и носки. И на коленях джинсов, между прочим, подсохшие пятна глины: оттуда, с обочины, где грузили в фургон искалеченное тело Александры Самохиной
Она открыла дверцу шкафа и уставилась в большое пыльное зеркало. Ее отражение походило на испуганную девушку, а вовсе не на информационный объект. Растрепанная, потрепанная, с искусанными губами. Ну красота теперь.
Сашка перевела взгляд на пустые вешалки и полки в шкафу. Из одежды у нее есть то, что надето прямо сейчас, джинсы, свитер и легкая куртка, а также бюстгалтер, трусы и носки. И на коленях джинсов, между прочим, подсохшие пятна глины: оттуда, с обочины, где грузили в фургон искалеченное тело Александры Самохиной
Она потрясла головой, вытряхивая ненужные мысли, и водрузила на стул свой тяжелый рюкзак. Принялась вынимать книги, одну за другой, и раскладывать на пустой столешнице: «Текстовый модуль», тома шесть, семь и восемь. Сашка теперь смотрела на них чуть ли не с ностальгией.