Нет.
То есть?
Даже если убрать проклятье, ее организм не восстановится. То есть в какой-то мере восстановится, однако избавиться от всех последствий воздействия просто-напросто невозможно.
Родить она не сможет?
Даже если у вас получится забеременеть, мастер говорил с Анной, будто не замечая Никанора, что само по себе будет сложно, так вот, эта беременность вас убьет. А ваш ребенок, вполне вероятно, родится не совсем здоровым.
Она это знала. Но все равно отвернулась к окну: там, в больничном саду, догорала осень. Золотые слезы берез и паутинка, запах дымов, доносившихся, когда в палате открывали окно. А на подоконнике, в пузатой вазе, астры
Мы найдем выход, сказал Никанор, когда мастер удалился.
Обычно он уходил раньше, а то и вовсе не появлялся, полагая, верно, что в присутствии его нет нужды, но в этот раз остался.
И взял Анну за руку. Погладил похудевшие пальцы, остановившись на безымянном. Кольцо с Анны сняли, потому что пальцы эти истончились, и золотой ободок совершенно не удерживался на них.
В конце концов, ты просто признаешь ребенка
Какого?
Какого-нибудь.
Почему-то сейчас ей вдруг стало важно знать, куда подевалось ее кольцо. Никанор, когда заработал первый миллион, преподнес ей чудесное, сплетенное из золотой проволоки, хрупкое и одновременно удивительной красоты кольцо, но она все одно предпочитала старенькое.
Ты дашь мне развод? спросила Анна, решившись сразу и вдруг.
Что?
Ты ведь меня не любишь.
Она вглядывалась в родное некогда лицо, еще надеясь уловить тень эмоций. Вот недовольно поджатая губа. И морщины на лбу. Морщин много, но не в них дело. Это лицо за годы стало будто тяжелее, а черты крупнее.
И сейчас Никанор как никогда походил на батюшку.
Какое это имеет значение
Для меня огромное, она все же удержала его ускользающую руку. Мы мы стали слишком разными. Тебе нужна другая жена. Та, которая будет соответствовать твоему статусу. Я меня утомляют все эти светские игры. Я благодарна за все действительно благодарна. Но
Вновь у нее не получилось отыскать слова.
Никанор помрачнел. И не ушел.
Я не хочу тебя бросать.
Ты и не бросишь.
Его ладонь прижалась к ее щеке.
Аннушка
Ты давно не называл меня так.
Когда мы потерялись?
Не знаю.
Может
Нет, Анна потерлась об эту ладонь. Не надо лгать. Не себе. Ты не сумеешь отказаться от своей работы. Ты ее любишь. И все, что построил и наверное, это правильно. Я не хочу, чтобы ты был несчастен.
А ты?
В том доме я не была несчастной. И не была счастливой, наверное, именно боль, вдруг очнувшаяся, позволила ей говорить так свободно, без оглядки на приличия и собственные страхи. Я я не хочу туда возвращаться.
Начался дождь.
Анна слышала его шепот-шелест, слабые касания к оконному стеклу. Будто осень желала подсмотреть, что же в палате происходит.
Хорошо.
Почему-то стало обидно. Неужели Анна ждала, что Никанор станет ее отговаривать? А он будто вздохнул с облегчением. И отстранился. И сказал:
Не переживай. Я прослежу, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Какой из домов тебе оставить? Я предложил бы тот, который
Не здесь. Я бы уехала к морю, в какой-нибудь небольшой городок, чтобы без суеты, и оранжерея. Ее ведь можно будет перевезти?
Можно, Аннушка, конечно, можно. Я дам поручение, пусть посмотрят, что имеется. И содержание определю. И лечение пусть доводит до конца, хорошо?
Спустя три дня появился поверенный, молодой солидного вида человек, который на Анну поглядывал искоса, стесняясь то ли ее немощности, то ли собственного любопытства. А может, удивительно было ему, что кто-то добровольно желает уехать из столицы.
Дома она перебирала долго. Слишком они были слишком. Большие. Роскошные. Величественные, многие с историей, и все до одного неуловимо похожие друг на друга. Неуютные. И Анна вновь и вновь объясняла, но ее не слушали. Или слушали, но не слышали?
У меня в Йельске тетка жила, мастер Смерти сцеживал посветлевшую кровь, и с каждым разом Анна ощущала себя одновременно и более слабой, и более живой. Отличный городок на Свяржиной косе расположен. Там курорты, но Йельск в стороне будто бы. Помню, милое местечко, такое провинциально-уютное. Море, воздух отличнейший, а главное, покой. Так вот, тетка у меня преставилась еще два года тому, а дом остался. Если хотите, принесу бумаги.
Принесите.
Пожалуй, он понимал Анну лучше, чем она сама.
Дом был именно таким, как нужно. Два этажа и огромный сад, несколько заброшенный по виду. Белый забор, слегка покосившаяся калитка. Терраса. Красная крыша
Забирайте, сказал мастер Смерти, а Анне подумалось, что знакомы они давно, но имени его она не знает. Мне он без надобности.
Он сам оформил дарственную.
Поверьте, за те деньги, которые платит мне ваш супруг, я куплю себе не один дом. Когда станет нужно.
А вот Никанор был недоволен.
Ты и вправду собираешься поселиться в этой развалюхе? Анна правда, он тут же замолчал. Ты хорошо подумала? Впрочем ладно, я отпишу тебе в собственность еще пару домов. Если вдруг передумаешь.
Два доходных, расположенных в центре столицы, а потому весьма себе прибыльных дома. Особняк в приморском городке, пользовавшемся немалой популярностью в летнее время. Три миллиона рублей на счету.