Родители разошлись, и бо́льшую часть времени я жил с мамой. Глаза у нее были пустые, она будто жила в каком-то своем коконе. Я много времени проводил один, но меня это устраивало. Наверное, я просто ждал.
Но никто из них не вернулся ни тот ни другой.
Больше я к дяде не ездил. Мне сказали, что он умер, а дом продали.
Шли годы, я повзрослел.
Все это было давно. Я живу один. Мне так лучше. Работа у меня тихая, там спокойно, вот только дорога дается тяжело.
Я рисую карты. Выдумываю страны и их историю так же, как с Андреасом.
Я давно не вспоминал об этих событиях, потому что понял: в прошлом копаться не надо. Меня это расстраивает.
А потом я прочел в газете про Клотен-Холл.
Я не могу уснуть. Хочу узнать, что с ним стало, где он был, когда случился пожар, спасся он или или
Больше всего на свете мне хочется поехать туда и все выяснить самому. Может быть, я найду его. Что, если он нуждается в помощи? Вдруг он последует за мной? Он ведь один раз сел со мной в автобус. Лишний мальчик. Двадцать первый мальчик.
Элис Бейкер
Годами нас уверяли, что нам недолго терпеть наш тесный темный старый офис, обещали, что со дня на день мы переедем на новое место. А там нас ждут простор, свет, тишина и свежий воздух. Нам даже показывали планы и демонстрировали презентацию с фотографиями, чтобы мы знали, какое чудесное здание нам предоставят.
Но дело не двигалось с места. Некоторым надоело весь рабочий день торчать в полутемных помещениях за столами, вплотную придвинутыми к стене или к столу коллеги, и они увольнялись. Но скоро на их место приходили другие, радуясь, что нашли работу. Им, конечно, тоже наплели, что в этом древнем здании они будут трудиться совсем недолго.
Когда пришла новенькая, нас было двенадцать. Мы давно договорились, что никому не скажем правду про наш офис. Некрасиво с самого начала спускать человека с небес на землю, да и вообще, разве мы что-то знаем наверняка? Поэтому мы улыбались, кивали и держали рот на замке. Ну а в остальном мы представляли из себя вполне доброжелательный, приятный коллектив, никогда не скупились, когда надо было скинуться на торт в пятницу или на чей-то день рождения. Болтали мы охотно, но не днями напролет и никогда не сплетничали друг про друга, хотя начальников и тех, кто сидел в соседних офисах или на верхнем этаже, обсуждали с превеликим удовольствием. Мы всегда по очереди помогали вновь прибывшим, показывали, где что лежит, учили справляться с капризами фотокопира и передавали ценные знания о том, как включать кран с горячей водой в туалете.
На этот раз новенькую звали Элис Бейкер. Когда мы пришли на работу в девять часов утра, она уже была на месте. Она стояла в офисе одна и глядела в окно. Когда внутрь ввалились первые три человека, новенькая обернулась и не просто посмотрела, а прямо-таки осмотрела нас, причем без малейшего стеснения. Ее самообладание поражало. Казалось, она чувствовала себя как дома, будто и этот офис, и все, что в нем находилось, было ей прекрасно знакомо, включая нас.
Стоял апрель, отопление отключили, но в офисе иногда бывало прохладно. Элис Бейкер была одета в симпатичное платье из голубого хлопка с мелким узором из белых цветов. Прическа аккуратная: волосы зачесаны назад и собраны в узел на затылке. Вычищенные до блеска туфли «Мэри Джейн». Я сразу обратила внимание, какие крошечные у нее ножки. Да и ручки тоже.
Доброе утро. Сегодня мой первый рабочий день.
Голос у нее был приятный: тихий, но не шепчущий. Никого акцента мы не уловили.
Доброе утро. Сегодня мой первый рабочий день.
Голос у нее был приятный: тихий, но не шепчущий. Никого акцента мы не уловили.
Дальше последовало знакомство, зашел менеджер отдела и ввел ее в курс наших дел. Это он должен был сделать, когда ее брали на работу, но Малькольм любил демонстрировать свою власть. После его ухода мы объяснили новенькой все, что, по нашему мнению, она должна была знать, сказали, чтобы в случае чего не стеснялась задавать вопросы, и расположились за своими столами.
Ее усадили у самой двери. Место неважное: сквозняки, люди целый день ходят мимо, а когда кто-то идет по коридору, стол трясется. Но так уж у нас было заведено: это место для новичков. Некоторым везло: кто-нибудь увольнялся, и они пересаживались, а стол у двери занимал следующий новобранец. Жаловаться никто не осмеливался.
Ланч у нас начинался в половине первого. В основном все приносили из дома сэндвичи, и мы ели вместе, большой компанией, сдвинув стулья в кружок. Иногда один-два человека ходили в греко-кипрское кафе на соседней улице. Там подавали вкусный суп, а блюдом дня почти всегда оказывалась мусака, но в полдень очередь там собиралась огромная: можно было весь перерыв в ней простоять.
В первое утро Элис Бейкер сразу взялась за работу и головы от стола не поднимала. Она ни о чем не спрашивала, будто сама давно уже все знала. Правда, новенькая три раза вставала и искала, чем подпереть дверь, чтобы она оставалась плотно закрытой, после того как в офис кто-нибудь заходил. На третий раз Элис Бейкер обратилась к Венди:
Как же надоела эта дверь! Неужели нельзя ее починить?