Не те, кого тебе надо бояться, по крайней мере, сейчас.
Похоже, мой ответ её обнадёжил, и тётка принялась отбивать земные поклоны, беззвучно вознося молитву. Пацан тем временем выбрался из кустов и, забыв про ведро, опрометью залетел в избу.
Так чего, дорогуша, может, прояснишь ситуацию?
Сейчас, поднялась умоленная на ноги и, часто кивая, приставными направилась в сторону крыльца, сейчас, я только это... Я сейчас только вот, и сразу, ага... С этими многозначительными словами она захлопнула дверь и клацнула замком.
Эй! Что за дела?
Хотите говорить ступайте к старосте! донеслось из-за двери.
И где этот староста?
По улице дальше, большой красный дом справа от церкви!
Ненавижу людей, вернулся я к машине и велел Оле двигаться: Давай в серёдку.
Чего это? пересела она.
Буду прохожим из окна по коленям стрелять, а уж потом разговоры разговаривать.
Меня от этого Кадома в дрожь бросает, поделился сокровенным Павлов. Зря мы сюда сунулись.
Согласна, оперативно вступила в оппозиционную мне группировку Ольга. Надо взять языка и убираться к чёрту.
Чего вы разнылись? Мы тут не детей растить собираемся. Сейчас потолкуем со старостой, проясним картину, и всё кругом сделается милым и уютным. Вы же в курсе, что больше всего пугает неизвестность?
Не, помотал головой лейтенант, лично меня пугает чокнутая нелюдимая деревенщина из глуши.
Я давно подозревал, что у тебя проблемы. Во сне не мочишься?
Дерьмо... сокрушённо вздохнул Павлов и стукнул ладонями по рулю.
В чём дело?
Нам же здесь заночевать придётся.
Рядом со мной не ложись. А вот и она.
Мрачное увенчанное чёрными куполами здание церкви соседствовало с обветшалой колокольней. На тёмной площади и расходящихся в стороны улицах ни души, только сидящие на крестах вороны намекали, что жизнь ещё не окончательно покинула это неуютное местечко. Двухэтажный дом из красного кирпича справа от церкви, как и сказала тётка, светился одним единственным окном наверху сквозь затворённые ставни.
Староста! постучал я в дверь, прикрытый бдительными товарищами, остающимися в машине. Открывай, разговор есть! Оглох что ли? Лучше не заставляй меня ждать, сучёныш!
Немного погодя, наверху послышался скрип оконной рамы, а затем отворились и ставни, но в проёме никто не показался.
У нас ещё неделя! срываясь на визг, проорал нетрезвый голос.
Если не откроешь, я тебя спалю нахрен! Считаю до десяти!
Ладно-ладно! Уже иду... раздался звон битой посуды и неразборчивые проклятия.
Я дал своим верным помощникам знак покинуть грузовик, вынул АПБ и навинтил глушитель.
Приоткрывшаяся дверь тут же получила ускорение, познакомившись с моей подошвой, и резко затормозилась, передав импульс бородатой физиономии позади неё.
Грабли поднял! схватил я за шиворот исходящего спиртовыми парами мужика лет пятидесяти в одном исподнем и приставил к его затылку ствол. Пошёл! Кто ещё в доме?
Никого, проблеял тот, поливая половицы кровью из расквашенного носа.
Давай наверх.
И суток же не прошло ещё, простонал он чуть ни плача. Мы же договорились. Что за хуйня?
Сейчас ты точно договоришься, двигай копытами! Заходи. На пол сел, сориентировал я его пинком в угол отчаянно нуждающейся в уборе комнаты.
Внизу чисто, присоединилась к нам Ольга.
Наверху тоже ни души, вошёл следом Стас с лейтенантом.
А вы... вытянул староста указательный палец в направлении Оли, предварительно намотав на него красную соплю. Вы кто такие? А?
Давай-ка по порядку, не забегая вперёд, сел я на койку, выбрав место почище. Начнём с той стрёмной поебени, что у вас тут творится.
Вы не от Семипалого! не унимался староста. Какого хуя?! Да вы знаете...?!
Возмущённая тирада резко прервалась, когда выпущенная из АПБ пуля легла возле левого уха говоруна.
Бля! шарахнулся он в сторону, лихорадочно ощупывая голову.
Я ж говорил, что прицел сбился, весьма кстати подыграл Станислав, а ты не верил.
Вот гадство, повертел я в руках пистолет и снова прицелился.
Не надо!!! вскинул клешни староста, сжавшись, как мошонка на морозе. Я расскажу! Мне жалко разве? Да ничуть не жалко, времени-то у меня теперь аж цельная неделя, а потом всё одно помирать.
Вижу, ты, как можешь, ускоряешь этот процесс, кивнул Станислав на пустые склянки, разбросанные по заблёванному полу.
Давно бы до смерти упился, будь желудком покрепче, привалился староста к стене и вытянул ноги.
А что же пули в голову испугался?
Так ведь без раскачки-то оно страшновато. Прежде подготовиться нужно, духом собраться, ну или наебениться в стельку. Я вчера ещё вздёрнуться думал, да так и не решился.
И в чём же причина столь глубокой печали? поинтересовался я.
Сил уже нет, развёл руками староста и безвольно уронил их. Куда ни плюнь, везде какое-нибудь говно, и день ото дня его только больше. Семипалый продукт требует, заложников взял, а гнать не из чего, потому что свекла на полях не убрана, а неубрана потому, что народ туда выходить боится, а боится потому, что поп этот сука треклятая людей чертями пугает мне назло, а пугает потому, что черти эти и впрямь на полях наших водятся. Такие вот дела, вздохнул он и, запрокинув голову, уставился в потолок. Конец Кадому, и нам конец. В пекло это всё.