Тогда я не буду с ней знакомиться.
Это глупо.
Ага, согласился он, пристально глядя на меня, как будто запечатлевая в памяти весь мой облик ботаника. Потому что она никогда не понравится мне больше тебя.
Откуда ты знаешь?
Просто знаю. Глаза Миллера потемнели. Кроме того, какое тебе дело? Тебе же нравится Ривер, как его там.
Верно, но это всего лишь несбыточная мечта. С таким же успехом я могу влюбиться в Джастина Трюдо, потому что это только фантазии. И вообще, я переживаю не из-за того, что тебе понравится Шайло. Она говорит, что никогда не будет встречаться с мальчиком, хотя и не признается почему. Я боюсь, что вы поладите и станете лучшими друзьями. Я повела плечом. Не хочу остаться в стороне.
Никогда этого не допущу.
Я разозлилась на себя за свою застенчивость.
Ох, забудь. Я первой подружилась с ней и первой подружилась с тобой, так почему же именно я боюсь оказаться в стороне?
Потому что ты все преувеличиваешь. Миллер одарил меня своей редкой улыбкой. Я даже не хочу с ней знакомиться. Я ее уже ненавижу.
Я ухмыльнулась.
Ты не имеешь права ее ненавидеть. Не обращай на меня внимание. Я веду себя глупо.
Скорее как параноик поддразнил он, зевая.
В последнее время вокруг его глаз залегли темные круги, а лицо в свете настольной лампы выглядело бледнее обычного. Миллер всегда казался немного грустным, но в последние дни это впечатление усилилось. Его грусть стала как будто глубже. Я несколько раз пыталась спрашивать о его усталости и головной боли, которая, похоже, часто его беспокоила. Но он всегда отнекивался и уверял, что с ним все в порядке.
Но он не в порядке, и это очевидно.
Я прикусила губу.
Могу быть честной с тобой?
А когда было по-другому?
Ты неважно выглядишь. Все в порядке? Только не увиливай. Скажи мне правду.
Я в порядке.
Мне кажется, ты похудел
Я в порядке, доктор Макнамара. Просто болит голова.
Ты все время это говоришь, но тебе не становится лучше. Это из-за приближения учебы? Ты переживаешь?
Миллер промолчал. Я встала из-за стола и села рядом с ним, но он вскочил на ноги.
Мне нужно воспользоваться ванной.
Он вышел и закрыл за собой дверь. Я слышала, как он пописал и смыл воду.
И это тоже заметила я, когда он вышел. Ты постоянно хочешь пить и часто бегаешь в туалет.
Господи, Ви.
Но так и есть. И это заставляет меня задуматься. Я с трудом сглотнула. У вас в доме нет водопровода? Воды?
Прекрати.
Ты можешь мне рассказать, Миллер. Знаешь же, что можешь.
Нет.
Можешь, я
Забудь. Иначе не сможешь относиться ко мне как раньше. Он закинул свой потрепанный рюкзак на плечо. Мне нужно идти.
Прекрасно, ответила я, притворяясь злой. Увидимся завтра.
Ви не будь такой, устало произнес он. Ты ничего не сможешь сделать, поэтому не нужно переживать.
Прекрасно, ответила я, притворяясь злой. Увидимся завтра.
Ви не будь такой, устало произнес он. Ты ничего не сможешь сделать, поэтому не нужно переживать.
Я сказала «прекрасно». Ты не хочешь об этом разговаривать, потому и я не буду. Я демонстративно потянулась и зевнула. Пойду спать.
Он мгновение меня разглядывал, а затем кивнул.
Ладно. Увидимся завтра.
Ага.
Миллер вылез в окно. Когда он пропал из поля зрения, я надела обувь, схватила толстовку и выглянула из окна. Миллер спрыгнул на землю и направился обратно в лес. Я мысленно сосчитала до десяти, затем как можно тише вылезла из окна и двинулась следом.
Миллер маячил впереди темной, неясной фигурой, в тени разлапистых деревьев, загораживающих лунный свет. Было так темно, что я едва видела, куда ступаю. Я уже практически сдалась и решила повернуть обратно. Затем Миллер включил мини-фонарик, всегда привязанный к его рюкзаку, и его свет повел меня еще глубже в лес.
Мы свернули на проселочную дорогу, которой, вероятно, когда-то пользовались лесничие. Сейчас она вся была в выбоинах и заросла травой. Миллер держался края, направляясь на северо-запад, в глубь леса. Интересно, есть ли здесь так далеко домики? С другой стороны Погонипского леса располагался гольф-клуб. Может быть, его мама работала там по ночам и сотрудникам предоставляли жилье?..
«Неправильно. Все так неправильно».
Рядом со старой проселочной дорогой стоял универсал. Старый, оливково-зеленый, с деревянными панелями. Ржавый. Помятый. В окнах вместо занавесок висели футболки. На приборной доске валялась смятая женская кофта, упаковки от фастфуда и пустые стаканчики. Машина сильно увязла в земле, будто так долго не двигалась с места, что стала частью леса. Сердце сжалось, как от удара в грудь. Эта машина не собиралась доставлять пассажиров в пункт назначения. Она и была пунктом назначения.
Я выглянула из-за дерева, когда Миллер открыл заднюю дверцу автомобиля. Вытащил на землю переносной холодильник, открыл его и схватил бутылку с водой. Опустился на крышку холодильника и выпил всю бутылку. Его плечи обреченно поникли.
Мои глаза наполнились слезами. Я вышла из-за деревьев на дорогу, где лунный свет сиял ярче всего.
Эй.
Он испуганно вскинул голову и снова опустил ее.
Привет, Ви, глухо отозвался он.
Ты не удивился, увидев меня?
Больше удивился, что ты не проследила за мной раньше. Ведь не следила?