Только, пожалуйста, немного, попросила она, я почти не пью.
Я налил ей полрюмки «Хеннесси», а затем наполнил свою, только уже до краев. Я испытывал потребность выпить, чтобы обрести душевное равновесие мне было малость не по себе. Как-то незаметно я стал чувствовать легкое подрагивание и покалывание во всем теле, особенно в конечностях, как если бы через меня пропускали слабый электрический ток. Похожие ощущения вызывает действие электростимулятора. В голове у меня словно что-то пульсировало, а левая рука начала постепенно неметь. Это очень напоминало то, что я однажды испытал в студенческом стройотряде, когда положил руку рядом с проводом электросварочного аппарата. Правда там лежал только один провод, но и этого было вполне достаточно. Из дурацкого юношеского любопытства и бравады я стал понемногу приближать к проводу руку, чувствуя, как усиливаются неприятные ощущения, а затем уже и настоящая боль.
Я поднял свою рюмку.
Ваше здоровье, Наташа. Выпьем за знакомство.
Она вновь улыбнулась. Мне показалось, ее словно что-то позабавило в моих словах, хотя было совершенно непонятно, что бы это могло быть.
Ваше здоровье, ответила она и пригубила коньяк.
Я смотрел на нее поверх своей рюмки. У меня возникло впечатление, что она пробует этот напиток впервые. Заметив мой взгляд, она быстро опрокинула коньяк в рот, как будто желая доказать мне, что мое впечатление является ошибочным.
Тогда я тоже выпил, почувствовав, как коньяк медленно растекается по моим жилам вместе с волной глубокого, приятного тепла. Мне стало полегче.
Борис много рассказывал мне о Вас, начал я, он говорит, что Вы загадочная женщина.
В самом деле? в голосе Наташи слышались нотки беспокойства.
Ну да, продолжал я, ему кажется, что Вы храните какую-то тайну.
И он поручил Вам выяснить, что это за тайна?
Я понял, что допустил оплошность в самом начале. Это было непростительно для журналиста, но она буквально выводила меня из равновесия.
Что Вы! Боже сохрани! Просто я люблю задавать вопросы. Ведь я журналист.
Вот как? Наверное, это ужасно интересная профессия.
Как когда. Иногда от нее хочется залезть на стену, но часто мне кажется, что без нее я не смог бы жить.
Вы репортер?
Нет. Давно уже нет. Теперь я главный редактор газеты, но конечно, когда-то я был и репортером. Без этого журналист состояться не может, я уверен.
Вероятно, Вы правы. Вам видней.
Да, наверное. Но чисто репортерский, да и вообще просто человеческий интерес ко всему вокруг у меня сохранился. В свое время мне приходилось брать немало интервью, и у меня выработалась чисто профессиональная привычка задавать вопросы, причем, порой они оказываются, возможно, не совсем тактичными. Может быть, именно поэтому нашего брата журналиста многие недолюбливают. Так что, если я допустил бестактность, прошу меня извинить. Я не хотел вмешиваться в Ваши личные дела.
Ничего страшного, Володя, я совсем не обижаюсь.
Вы должны понять: мы, то есть, журналисты часто копаемся в вещах, до которых нам как будто не должно быть никакого дела, но поверьте, далеко не всегда нами движет праздное любопытство. И нам всегда интересен человек, особенно если он не «одноклеточный».
То есть? Наташа насторожилась.
Я имею в виду «неординарный», «не одноплановый», «не прямолинейно простой». У нас так говорят.
А, понятно, Наташа, как мне показалось, облегченно улыбнулась.
Впервые слышу это слово в таком смысле.
Эта наш журналистский жаргон. Да впрочем, и не только журналистский. Вообще таков подход у тех, для кого в центре внимания находится человек. Но это должна быть личность, а не примитив, у которого сразу все видно, как на ладони.
Но у меня вовсе нет каких-то там тайн и всего такого. Просто я не хочу, чтобы Борис знал, где я живу, по крайней мере, пока.
Наташа, я и в мыслях не имел
Не стоит, Володя, перебила меня она, Борис Вам наверняка рассказал. Поймите, у меня просто есть причины семейного характера.
Она немного помолчала.
Может быть, со временем это изменится, добавила она, а то, что я прихожу только ночью Видите ли, у меня попросту нет другого времени. Если Вы друг Бориса, Вы не должны ему мешать.
Бог с Вами, неужели я
Не стоит, Володя, перебила меня она, Борис Вам наверняка рассказал. Поймите, у меня просто есть причины семейного характера.
Она немного помолчала.
Может быть, со временем это изменится, добавила она, а то, что я прихожу только ночью Видите ли, у меня попросту нет другого времени. Если Вы друг Бориса, Вы не должны ему мешать.
Бог с Вами, неужели я
Подождите, вновь прервала меня Наташа. Я понимаю, что Борис пригласил Вас сюда не спроста он хотел, чтобы Вы посмотрели на меня, не так ли? Возможно, что-то во мне может показаться Вам странным или необычным, но Вы должны знать я люблю его.
Хорошо, ответил я, я не собираюсь подвергать это сомнению, да это и не мое дело. Но раз Вы любите Бориса, то я как его старый друг должен обратить Ваше внимание на то, что он в последнее время чувствует себя не очень хорошо. Он говорит, что у него развилась слабость, быстрая утомляемость и тому подобное, хотя раньше он на такие вещи почти никогда не жаловался.