Постепенно она стала приходить все раньше, а уходить все позже, но все равно рано.
Вчера она была у тебя?
Да.
Когда она пришла и когда ушла?
А что, по-твоему, это может иметь значение?
Возможно.
Пришла она в девять, а ушла в пять с минутами.
В пять утра?!
Да, представь себе.
Опять такси?
Нет. Она сказала, что доберется сама.
Очень странно. Это в самом деле очень странно. Похоже, она занимается чем-то таким, что не поощряется законом.
Ты так думаешь?
Это очень может быть.
Борис задумался.
И ты ни разу не попытался ее проводить? продолжал я.
Один раз я попробовал, с месяц назад. Еле уломал ее позволить мне проехать с ней на такси. Я хотел узнать, где она живет.
Ты так думаешь?
Это очень может быть.
Борис задумался.
И ты ни разу не попытался ее проводить? продолжал я.
Один раз я попробовал, с месяц назад. Еле уломал ее позволить мне проехать с ней на такси. Я хотел узнать, где она живет.
И куда вы поехали?
В район Летней. Когда она остановила машину и вышла, я вышел за ней. Естественно, мне хотелось проводить ее до подъезда, но она отказалась, а когда я попробовал пойти следом, ужасно вызверилась. Я остановился, а она бегом побежала в сторону шоссе.
Шоссе? Но там как будто нет домов.
Не знаю. Не помню.
Так, давай подытожим, что нам известно. Значит, она стала постепенно приходить все раньше, а уходить все позже, причем, если в начале она приходила около одиннадцати, а уходила в районе часа, то теперь она приходит в девять начале десятого, а уходит в пять, так?
Да.
Выходит, ты никогда не видел ее днем, правильно?
Борис выглядел растерянным.
Ну да. Выходит так.
Я задумался. Все это очень странно. Я чувствовал, что здесь не все чисто. Какие-то смутные догадки роились у меня в голове, но я никак не мог их ухватить.
Так что ты обо всем этом можешь сказать? голос Бориса вывел меня из задумчивости.
Я хотел было что-то ответить, но в этот момент раздался звонок в дверь.
Когда Борис пошел в прихожую открывать, я остался сидеть в кресле и ждать. Сквозь матовые стекла дверей я видел моего друга беседующим с вошедшей женщиной. Рассмотреть ее как следует я, естественно, не мог, но я слышал в ее голосе недовольные интонации, казалось, она в чем-то упрекает Бориса, хотя слов я не разбирал. Борис, по-видимому, пытался ее успокоить, его голос звучал мягко, уговаривающе, и постепенно он начал все более и более доминировать в разговоре, лишь изредка прерываясь короткими возбужденными женскими репликами. Я догадался, что речь идет обо мне очевидно, Наташа не хотела, чтобы мы с ней встречались, и чтобы в доме был кто-нибудь посторонний. Конечно, нет ничего удивительного в том, что любящим хочется побыть вдвоем, однако, должна же она была понимать, что у Бориса могут быть и другие дела; в конце концов, у него есть друзья, и почему бы ему с ними не встретиться? Не думал же я, в самом деле, ночевать здесь, я собирался лишь немного посидеть и затем уйти. Такая бурная реакция удивила меня обычно на подобные вещи смотрят совершенно спокойно, как на нечто само собой разумеющееся. Похоже, она и в самом деле решила окружить себя тайной. Я был заинтригован мне безумно хотелось взглянуть на эту загадочную женщину, приходящую по ночам.
Судя по всему, Борису удалось, наконец, уговорить ее, дверь комнаты открылась, и я увидел перед собой высокую, стройную молодую женщину с короткой стрижкой. Как я заметил, волосы у нее были подкрашены в темно-каштановый цвет, а ее большие красивые карие глаза смотрели на меня с настороженностью и плохо скрытым недоверием. В них явно читалось желание, чтобы я поскорей убрался отсюда, но, несмотря на это, она улыбнулась и подала мне руку, представившись при этом:
Наташа.
Я пожал протянутую мне руку, назвав свое имя:
Владимир. Очень приятно.
Рука ее была крепкой, и рукопожатие получилось энергичным, почти что мужским.
Ну, зачем же так официально? продолжая натянуто улыбаться, сказала она. Друзья Бориса мои друзья.
Я внимательно посмотрел на нее, отчего она почувствовала себя явно неуютно. Только теперь, под светом люстры, я заметил, что волосы у нее местами какие-то вылинявшие. Такая интересная женщина и так невнимательно, даже, пожалуй, небрежно относится к своему внешнему виду?
Конечно, Наташа, ответил я, называйте меня Володей.
Вот и чудесно, сказал Борис, теперь вы знакомы. Вы тут поговорите пока, а я пойду, сварю кофе.
Да, хорошо. Мы здесь пока немного пообщаемся, ответила Наташа, но очевидно было, что ей не очень-то по душе оставаться со мной тет-а-тет.
Она села напротив меня, и я смог рассмотреть ее более внимательно. Определенно, она была очень хороша собой, и все же было в ней что-то странное, что-то такое, что дисгармонировало со всем остальным, но я никак не мог определить, что же конкретно. Она сидела с отчужденным видом, и в какой-то момент мне показалось даже, что она не дышит но, присмотревшись, я увидел, что ее грудь, прикрытая просвечивающим через полупрозрачную блузку белым лифчиком, слегка вздымается и опускается. Молчание становилось неловким, и я предложил ей коньяка, стоявшего, как всегда, у Бориса в баре. Сначала она отреагировала неопределенно, но затем, словно взвесив и обдумав что-то, согласилась.