Словно фокусник, ловким движением руки он вытащил из моего пустого кармана бутылку вина, осушил ее одним глотком и с неожиданной злостью запустил в баклана. Тот ловко увернулся, прошипел что-то нецензурное и исчез.
Демос чувствует страх, исходящий от озер, продолжал тем временем Архипыч, и не может его объяснить. И тогда он «населяет» озера монстрами, русалками и злыми духами. И как ему не чувствовать этот страх, ежели вокруг озер происходят странные, необъяснимые вещи? Ты знаешь, что по дну американского Рэйспэка перемещаются валуны, оставляя за собой борозды? А возле аргентинской Салантины человеки неожиданно становятся невесомыми и взмывают в воздух? Что по турецкому Тузу можно летом ходить пешком прямо по поверхности? Что над новгородским Светлояром слышен колокольный звон, а в его воде отражается несуществующая церковь? Нет, ничего ты не знаешь, жадный пожиратель огненной воды!
Из второго кармана столь же эффектно появилась еще одна бутылка. Неожиданно для самого себя я вцепился в нее двумя руками, не отдавая Архипычу.
Расскажи про Колдуны, потребовал я.
А я о чем? удивился он. Именно, что о колдунах! Где еще селиться магам и колдунам, как не на озере? Бачут, что сюда они пришли лет сто назад. Только, можно сказать, обосновались, обустроились, яранги свои поставили, говоря простым чукотским языком, как бац и революция. Октябрьская. Большевики с красными звездами на чугунных головах. С этими не забалуешь. Но зато озеро оказалось что надо его силы хватило, чтобы свой берег зачаровать. Так и живут с тех пор: вроде здесь, а вроде и нет их.
И вижу берег зачарованный,
И зачарованную даль,
задумчиво процитировал я.
Просыпайся, сказал Архипыч и потянулся за бутылкой.
Рано еще, помотал я головой. Девчонка, что по соседству живет, она
Просыпайся!
Нет, погоди! Про девчонку и собаку
Да проснись же ты, якорный бабай!
И я вылетел из собственного сна, оставив там Архипыча, бутылку вина и зеленые заросли камышей на берегу озера.
Бужу его, бужу, раздался ворчливый ванькин голос. Сам же говорил, что с утреца на рыбалку пойдешь.
А что? с трудом продирая глаза, я сел на кровати. Оно уже приперлось?
Кто оно? не понял Ванька.
Утрецо
Свой сон я вспомнил по пути на озеро. И даже улыбнулся: приснится же такая ерунда. Солнышко уже карабкалось по веткам деревьев, где-то за околицей урчал работающий трактор, а навстречу неожиданно выбежала та самая дворняга, которую я вчера принял за шпиона. Собака как собака, добрая. Подбежала, обнюхала, а когда я наклонился и погладил ее по голове, завиляла хвостом. Тени вчерашних подозрений окончательно растаяли, и по тропинке, утонувшей в высоких зарослях полыни, я спускался, насвистывая популярный в городе шлягер. Собака, некоторое время бежавшая следом, куда-то запропала, тропинка вильнула в сторону и повела меня мимо покосившегося забора. Хотя, забор это сильно сказано. Пара длинных жердей, прибитых к торчащим из земли столбам, лишь бы скотина не заходила. В огороде за оградой работала пожилая женщина в светлой косынке и резиновых перчатках. Приглядевшись, я увидел, что она собирает божьих коровок. Брезгливо берет их пальцами, складывает в небольшой полиэтиленовый пакет, уже наполовину полный и идет дальше в поисках новой жертвы.
Я хотел тихо пройти мимо, но, услышав шаги, женщина резко обернулась. Выражение ее лица мне не понравилось. Недоброе было выражение, нехорошее. Болезненная бледность и синие круги под глазами делали женщину похожей на вставшего из могилы мертвеца. Темный язык облизал пересохшие губы, реальность неожиданно задрожала, и я вновь увидел, как сквозь одно человеческое лицо проступает иное испуганное личико ребенка. Оно посмотрело на меня умоляющим взглядом и исчезло.
Ты чей будешь? хриплым голосом спросила меня женщина. Теперь она выглядела лет на семьдесят.
Ничей я К Ваньке Плотникову приехал.
Ты это, старуха торопливо оглянулась по сторонам и, понизив голос, произнесла, рыбу красную поймаешь ежели, не выбрасывай, понял? Мне принеси, я тебе заплачу.
Я коротко кивнул и ускорил шаг. Лучше пообещать и поскорее смотаться.
Хорошо заплачу! громкий шорох царапнул меня по спине и стих. Забор закончился, и я снова нырнул в заросли полыни.
Я коротко кивнул и ускорил шаг. Лучше пообещать и поскорее смотаться.
Хорошо заплачу! громкий шорох царапнул меня по спине и стих. Забор закончился, и я снова нырнул в заросли полыни.
На Озере было тихо и безлюдно. Даже вчерашние бакланы и те куда-то исчезли. Лениво покачивались камыши, плескался карась да солнечные лучи чертили по воде косые яркие линии. Волны касались кончиками пальцев берега, нежно поглаживая его по белому песку, и что-то невнятно шептали влажным языком. Чуть поодаль, на лугу, паслась спутанная лошадь белая, словно единорог. Пейзаж был сказочным и таинственным, красочной иллюстрацией к еще ненаписанной сказке.
«Сумасшедшая», решил я, пытаясь выбросить из головы неприятную встречу. Но выбросить никак не удавалось. Вытащил сигарету, неторопливо закурил, положил рядом спиннинг и просто сидел и смотрел на прозрачную водную гладь. Густые заросли камышей скрывали от меня Озеро, и мельницу на том берегу, и весь остальной мир вместе с ней. Постепенно я успокоился, затушил окурок о сапог и принялся насаживать вялого вчерашнего червя на крючок. Встал, попытался «выстрелить» леску, как показывал мне Ванька, забросил ее куда-то в сторону, попытался еще раз Наконец, крючок улетел под самые камыши, я успокоился, пристроил спиннинг на стоявшую у берега рогатину и уселся рядом. Колокольчик, привязанный к леске, уныло молчал, утро уплывало на запад, устроившись на мягких подушках облаков, и охотница на беззащитных божьих коровок, наконец, окончательно отвязалась от меня.