А всадник всё скачет да скачет, глядит: впереди мужики у коров рты разинули, а их бабы с подойниками вокруг бегают.
Вы что это тут затеваете? удивляется всадник. Ему говорят:
Как чего? Второй час уж коровы не доены!.. Глянь-ка, сколько у них молока накопилось! И вовсе коровам рты настежь раскрыли, а бабы в бурёнкины языки уцепились и ну их подёргивать, да как будто бы с них что-то в вёдра сцеживать.
Так вы это их доите? догадался тут всадник.
Знамо дело, что доим! хохочут над ним.
А за вымя доить их не пробовали?
А и пробовать нечего у коров молоко, всем известно, на языках, отвечают ему. А ты чей тут такой разговорчивый? Не с того ли уж берега? И сидишь не по-нашему!
А как надо по-вашему? любопытствует всадник.
А по-нашему надо передом-то назад! А иначе, как к дому дорогу найдёшь, если смотришь всё время вперёд?
Принялись они стаскивать его с лошади еле вырвался. Оглянулся ещё на прощание: а уж сзади, на том берегу, где минуту назад лето было, зима стоит. Мужики меж сугробами сенокос ведут: траву косами заплетают, бурёнкам показывают, а у тех «молоко» с языков течёт и сосульками обмерзает.
Ну, дивуется всадник на это, сам скачет срединой реки, спросить надо бы, проплывали ли здесь ребятишки на лодочке, а приблизиться к берегу боязно вновь в историю попадёшь. Видит он: на полянке лесной стоит женщина, рядом с ней на зелёном мху девочка. Спит ребёночек. А у самого уха змея пёстрая, ядовитая.
Хочет всадник спросить женщину, не видала ль она ребятишек на аленькой лодочке, а та знаками его просит молчать, шепчет шёпотом как листва в лесу:
Тише, тише ты. Спит дочурка, не буди её.
Всадник тоже ей шёпотом:
А змея что тут делает?..
Посмотрела встревожено женщина, чуть губами в ответ шевелит:
Поёт доченьке колыбельную
И давно поёт? вовсе тихо он спрашивает.
Видишь, волосы мои белые были чёрные; видишь, дерево в небо выросло было семечком Не кончается колыбельная Уезжай скорей вдруг, неровен час, напугается эта нянюшка, натворит беды!
Что же ты будешь делать теперь?
Буду ждать, когда песня закончится
А долга её песенка?
Говорят, что три века да к ним ещё тридцать три годика.
Посмотрел тогда всадник на женщину, а у той ноги, словно берёзоньки, уже в землю вросли; словно пятнышко яркого солнышка спит у ног её доченька, а змея ядовитая всё поёт колыбельную бесконечную
Подивился наездник любви матери, поклонился с седла на прощание, поскакал догонять своих детушек.
Слышит гомон какой-то. Открылась река чистым плёсом. На нём по колено в воде ходят люди не люди, на длинных ногах, хвосты птичьи и клювики. А за ухом по пёрышку для письма.
Кто вы будете? всадник спрашивает.
Мы учёные секретари, отвечают ему.
Вот вас-то мне и надобно. Расскажите, пожалуйста, что такое случилось с рекой? Почему у неё один берег по-прежнему в зелени, а другой стал в снегу?
Закричали учёные секретари, стали всаднику объяснять:
Никто в этом не виноват, мужики это сами придумали! Они здесь уж и раньше охальники были: как праздник, так песни поют, или выйдут на лёд и один берег с другим драку затеют!..
Ну, мы им указ: чтобы жили все дружно. А если кто драку затеет, тех будем наказывать.
А они уж привыкли по праздникам на лёд драться ходить, и решили, что будут ответ держать за все драки те, кто слева живут. Ну а правые, значит, так и останутся правыми. Да расспорились: какой берег у их реки левый, какой правый? До драки дошло! По закону бы надо наказывать! А кого?..
Вот на том берегу и додумались себе головы выстричь. Мол, кто будет стриженый, тот и правый. А эти назло им побрились и говорят: кто побрит, тот и прав! И опять не поймешь, кто из них виноват?.. Пришлось всех наказать.
Вот тогда оба берега и решили, впредь песен им вместе не петь, и на лёд не ходить! А чтоб больше не путаться, на другом берегу, всю погоду нараз и сменили! Новый год среди лета встречать начали, а Ивана Купалу зимой. И пошло. Здесь жара стоит, пора рожь убирать, а на том берегу с бубенцами катаются! То ль ещё Рождество отмечают, то ль Масленицу уже начали, да над этими надсмехаются:
Вам не жарко там? Приходите снежок у нас свеженький покупать!
Тот-то вот и охальники. Мы им новый приказ:
Возвратите погоду на место!
А там в ответ глотки дерут:
Мужики! Не допустим, чтоб бритые да над нами верх взяли!
Да начали, как грозились, снег сюда продавать, по копеечке за ведро
И берут? спросил всадник.
Да брать-то берут. Так и тут снова грех: эти тоже тем начали продавать, когда стриженные у себя на покос идут. Только эти уже за ведро сразу по полторы!..
Что ж дороже-то?
А ты сам их спроси, отвечают секретари.
Вышел тут мужичина у птиц из-за спин, говорит:
Так с них надо бы по две ещё брать! У них снег-то какой?.. Сплошь как есть прошлогодний!.. А наш-то ведь нынешний!!!
Ну вот, видишь?.. Охальники! говорят птицы всаднику. Вот сейчас из-за снега расспорились и опять оба берега правые!
А нельзя ли их указом унять? Написать, какой берег у них будет правый, какой левый, и этим их спор прекратить? спросил всадник у птиц.
Задумались секретари, почесали в затылках, по пёрышку за уши вставили, отвечают: