Эти слова были произнесены в те годы, когда европейские страны Европы уже начали пожинать плоды бурного XIX века, одним из которых стал рост числа самоубийств во всех европейских странах. Первым, кто стал профессионально, с научных позиций изучать эту проблему, был французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858 1917). До него люди пытались объяснить самоубийство, как правило, только биологическими или психическими факторами (например, особенностями климата или болезнью).
Дюркгейм опроверг это мнение и на широком научном материале доказал, что самоубийства имеют социальную природу. Проанализировав статистику самоубийств в различных социальных группах, Дюркгейм пришел к выводу, что их уровень находится в обратной зависимости от уровня сплоченности, солидарности данной социальной группы то есть чем более сплоченным является общество, тем ниже в нем уровень самоубийств. Поэтому самоубийств меньше среди католиков, чем протестантов, среди женатых, чем неженатых; во время войны, чем в мирное время; в сельской местности, чем в городах; во время стабильности, чем в годы экономического кризиса или наоборот бурного промышленного развития.
Это открытие Дюркгейма было положено в основу социологического подхода к проблеме самоубийств и, в частности, объясняло, почему во время XIX в., когда общество буквально «трещало по швам», их количество росло практически во всех европейских странах.
Известно, что Дюркгейм считал себя агностиком. Он писал о «сплоченности и солидарности социальной группы». Но разве основой и одновременно высшим проявлением этой «сплоченности и солидарности» не является та самая любовь, о которой Христос сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13)? Убежден, что это так, и французский социолог лишь подтвердил евангельскую истину, что ни человек, ни общество не могут существовать и развиваться без любви. Потому что Сам будучи Любовью (1 Ин. 4, 8), Бог и в основу мiроздания также положил не «производительные силы и производственные отношения», а любовь.
Известно, что Дюркгейм считал себя агностиком. Он писал о «сплоченности и солидарности социальной группы». Но разве основой и одновременно высшим проявлением этой «сплоченности и солидарности» не является та самая любовь, о которой Христос сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13)? Убежден, что это так, и французский социолог лишь подтвердил евангельскую истину, что ни человек, ни общество не могут существовать и развиваться без любви. Потому что Сам будучи Любовью (1 Ин. 4, 8), Бог и в основу мiроздания также положил не «производительные силы и производственные отношения», а любовь.
Как обделенный любовью человек близок к мысли о суициде, так и общество, в основу которого положена всеобщая «вражда всех против всех», обрекает себя на коллективное самоубийство. В контексте этого вывода, десятикратный рост числа самоубийств в советской России с 4,4 в 1923 г. до 46,1 в 1992 г. не может не ужасать. Потому что на языке социологии это означает, что и дезинтеграция российского общества за эти годы также возросла в десять раз. На языке Евангелия, это означает, что в течение «просвещенного XX века» на 1\6 части земной суши а именно такую площадь занимал бывший Советский Союз произошло десятикратное «охлаждение любви» (Мф. 24, 9 14), являющегося одним из верных признаков конца человеческой цивилизации74.
На других «фронтах»
А как же на других фронтах? Например, в странах Западной Европы и Америке, которыми до недавнего времени пугали советских граждан.
По данным ВОЗ уровень самоубийств на 100 тыс. населения составил в 2011 г. во Франции 16,3, в США 11,8, в Канаде 11,3, в Германии 9,5, в Великобритании 6,9, в Италии 6,3, в Израиле 5,8. В Греции этот показатель равен 3,5, что соответствует уровню дореволюционной России. Причем, заметим, что 2011 г. не был для этих стран безоблачным, а Греция постоянно балансировала на грани дефолта. Поэтому не стоит утверждать, будто высокий уровень самоубийств в России предопределен только экономическими трудностями последних лет. Безусловной зависимости не существует.
Примером тому могут служить не только страны Европы, но также Грузия, Армения и Азербайждан, в которых индекс самоубийств в 2011 г. составил соответственно 4,3, 1,9 и 0,6 смертей на 100 тыс. населения75. Или тот факт, что в списке стран с наивысшим индексом самоубийств рядом с Гайаной (26,4), занимавшей по величине ВВП 162 место, соседствует Китай (26,4) вторая экономика мiра. И даже, если пересчитать ВВП на душу населения, зависимость индекса самоубийств от уровня жизни также будет не безусловной. Например, в Норвегии, США, Швейцарии и Ирландии, стабильно входящих в первую десятку самых «сытых» стран мiра, ежегодно совершается более 10 самоубийств на 100 тыс. населения. Долгое время в этом печальном списке лидировала благополучная Швеция, а индекс самоубийств в тихой и богатой Швейцарии в 2007 г. составил 18,076. При этом из года в год одни из самых низких показателей демонстрируют Египет, Гаити и Ямайка, где уровень самоубийств близок к нулю.