Сквозь Bookовый лес
Роман-обретение
Александр Геннадьевич Балыбердин
Посвящается моим дочерям
Анастасии и Александре
Я пришел для того, чтобы имели жизнь
и имели с избытком
Ин. 10, 10
© Александр Геннадьевич Балыбердин, 2018
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1. Наследница Буквы
Ну, что, элита? Вздрогнем!
Клаус Штольц [1], староста выпускного курса 2230 года с фигурой атлета, лучезарной улыбкой и хваткой ротвейлера стремительно поднялся со своего места с бокалом Romanee-Conti, безумно дорогим даже для случая, собравшего за одним столом два десятка дипломированных IT-архитекторов [2].
Уже через секунду в комнате не осталось никого, кто бы продолжал сидеть. Однокурсники, с шумом отодвинув стулья, смеясь и толкаясь, вскочили с мест. Но, когда рыжеволосый торопыга Джилрой Уолш первым опрокинул свой бокал, староста резким движением руки остановил остальных:
Не захлебнись, Джил! Напиться мы еще успеем! Уолш от неожиданности поперхнулся, и по рядам товарищей прокатился язвительный смех. А сейчас, досточтимые дамы и господа староста щелкнул пальцами, изобразив подобие барабанной дроби, разрешите объявить конкурс на лучший тост!
Штольц обвел стол взглядом в поисках того, что могло бы сойти за приз, заметив бутылку Montrachet [3]. Однако не успел он произнести и слово, как Джон Рэббит [4], внук декана, шустрый, но бестолковый малый, выкрикнул первое, что пришло ему в голову:
За Университет!
Однокурсники словно по команде, как солдаты на параде, повернули головы и посмотрели на старосту.
Расслабься, Джонни! Ты не на экзамене! небрежно бросил Штольц, слова которого потонули в усмешках друзей.
За Империю? не столько предложил, скорее, робко и почему-то виновато, спросил Вальтер Штерн [5], но, бросив взгляд на друзей, понял, что ошибся.
За нас! Нашу карьеру и баблосы! как всегда, толи в шутку, толи всерьез, прокричал с конца стола Стив Кертис [6], любимчик женской половины курса, вызвав девичий смех и одобрительные возгласы мужчин.
Староста улыбнулся.
Теплее, Стив! Гораздо теплее! Но я хочу, чтобы было по-настоящему горячо, и не так староста брезгливо скривил лицо, словно нечаянно задел салат краем своей ослепительно-белой сорочки, примитивно. Все же мы «элита», «надежда и опора Империи»!
Штольц напомнил слова, которыми сегодня щедро сыпали все, от ректора до последнего аспиранта, распираемого гордостью оттого, что он также причастен к избранному кругу. Однако двусмысленность, с которой эти слова были произнесены, вызвала новые ухмылки и смешки. Когда же, наконец, они смолкли, и в комнате на какое-то время воцарилась тишина, женский голос спросил:
Можно мне попробовать?
Все повернулись на голос, к окну, за которым в лучах заходящего солнца была видна перспектива Unter den Linden [7], и заметили Хиллари Айзен [8], «заучку» и «серую мышку», настоящее имя которой многие уже забыли.
А почему бы нет? вопросом на вопрос ответил Штольц.
Давай, Хиллари, зажги! прогремел глубокий и бархатный бас Ганса Шафе [9], не раз доводивший до обморока влюбленных однокурсниц.
Надо же! «Мышка» умеет говорить! А я думала, что она немая! прыснула одна из них.
Но шутников никто не поддержал. Хиллари Айзен подошла к столу, взяла свободный бокал и, подняв его, смущенно произнесла:
За Цифру наследницу Буквы!
Что она сказала? Наверное, какую-то очередную глупость! Я не слышала! Айзен, скажи еще раз! Громче! раздалось со всех сторон.
За Цифру наследницу Буквы! повторила девушка.
Сокурсники переглянулись.
Не умничай, Айзен! Ты же слышала мы не на экзамене! первым попытался отшутиться задавака Кертис. Но никто не засмеялся, все смотрели на старосту.
Штольц ухмыльнулся и покачал головой, как будто смакуя посетившую его мысль, наполнил до краев бокал и совершенно серьезно, без доли ехидства произнес:
А ведь «Мышка» права! Определенно права!
В комнате воцарилась недоуменная тишина, среди которой неожиданно громко и резко прозвучал женский голос:
Да, отстань ты! Надоел! Дай послушать умного человека! это первая красавица курса Камилла Рескиер [10] в очередной раз попыталась поставить на место своего подвыпившего ухажера.