В целом Российская империя относилась к числу стран с невысоким количеством и уровнем самоубийств. Так в 1803 г. в России было зарегистрировано 582 суицида, и индекс числа самоубийств в пересчете на 100 тыс. населения составил 1,7. Далее больше: в 1829 г. 1 283 случая (2,6), в 1838 г. 1 559 случаев (2,9). Очевидно, что эти цифры отражают усредненные данные, которые в разных частях империи могли отличаться друг от друга. Также известно, что в течение всего XIX в. число самоубийств в России росло и в итоге составило около 4 на 100 тыс. населения.
О том, что уже тогда эта проблема сильно волновала русское общество, говорит тот факт, что библиографический указатель только русской дореволюционной литературы о самоубийстве насчитывает более ста пятидесяти авторов. Ей профессионально занимались В. М. Бехтерев (1857 1927), И. А. Сикорский (1842 1919) и другие известные врачи. В том числе потому что «передовая» Европа демонстрировала совсем другие показатели.
Для сравнения во Франции в 1831 г. уровень самоубийств составил 6,4 на 100 тыс. населения, то есть в два раза выше, чем в России. Бурный XIX в. подгонял статистику вверх. В итоге в 1860 1870 гг. во Франции ежегодно регистрировалось уже 15 самоубийств на 100 тыс. населения; в Швеции 8,5; в Норвегии 7,6; Англии около 7,0; Бельгии 6,662. Таким образом, уже в те годы эти страны приблизились к показателям, которые демонстрируют в наши дни: Франция 16,3 (2007), Швеция 12,7 (2008), Норвегия 11,9 (2009), Англия 6,9 (2009). Исключение составляет Дания, которая полтора века назад была печальным лидером этого списка с показателем около 27, а ныне имеет 11,9 в два раза ниже63.
На фоне этих стран не только царская Россия, но даже Советский Союз с показателями 4,4 в 1923 г. и 6,3 в 1925 г. выглядел вполне благополучной страной64. К сожалению, ученым не доступна статистика следующих четырех десятков лет, вместивших коллективизацию, индустриализацию, массовые репрессии, Великую Отечественную войну, восстановление народного хозяйства и хрущевскую «оттепель» и новые гонения на Церковь. Однако известно, что в 1965 г. в СССР было зарегистрировано уже 17,1 случаев на 100 тыс. населения в три раза больше, чем в 1920 гг.65
На фоне этих стран не только царская Россия, но даже Советский Союз с показателями 4,4 в 1923 г. и 6,3 в 1925 г. выглядел вполне благополучной страной64. К сожалению, ученым не доступна статистика следующих четырех десятков лет, вместивших коллективизацию, индустриализацию, массовые репрессии, Великую Отечественную войну, восстановление народного хозяйства и хрущевскую «оттепель» и новые гонения на Церковь. Однако известно, что в 1965 г. в СССР было зарегистрировано уже 17,1 случаев на 100 тыс. населения в три раза больше, чем в 1920 гг.65
Дальше больше: 1970 23,1; 1975 25,8; 1980 29,9; 1985 24,6; 1990 21,1. Данные по РСФСР еще выше: 31,1 в 1985 и 39,2 в 1990 г. Но и это, как оказалось, не предел. Крах «перестройки» и распад СССР взвинтили статистику по России еще выше до «рекордных» 46,1 в 1992 г. После чего в течение всех 1990-х гг. она оставалась запредельно высокой: 41,4 в 1995 г.66 и 39,5 в 2000 г.67 в городе с населением в один миллион человек (Нижний Новгород, Казань, Пермь, Екатеринбург и др.) 400 человек кончали жизнь самоубийством каждый день кто-то убивал себя.
Почему-то, подводя итоги XX в., ученые не говорят о том, что «рывок в светлое будущее» обернулся для нашей страны первым местом в печальном списке «стран самоубийц». Последствия этого рывка ощутимы до сих пор, хотя в «нулевые» годы этот страшный показатель сократился сначала до 32,2 в 2005 г.68 и, наконец, до 21,4 в 2011 г.69 в два раза. Однако даже после этого Россия по-прежнему входит в группу стран с высоким числом самоубийств, которую в 2011 г. возглавляла Литва с показателем 31,5 самоубийств на 100 тыс. населения. За ней шли Республика Корея (31,2), Казахстан (30,0), Гайана (26,4), Белоруссия (25,3), Венгрия (24,6), Япония (23,8), Латвия (22,9), Китай (22,2), Словения (21,9), Шри-Ланка (21,6), Россия (21,4), Украина (21,2)70.
Тот факт, что в этом списке оказались также Белоруссия, Украина и Казахстан, объясняется тем, что, как союзники России, они также «сражались» на «русском фронте» и понесли страшные потери. Причем не только количественные, но и качественные. Однако, чтобы осознать это, необходимо обратиться к науке, которая уже давно изучает проблему самоубийств, как социальный феномен.
Как агностик Дюркгейм доказал правоту Евангелия
Крах каждой человеческой жизни трагичен, и каждое самоубийство имеет свои истоки и мотивы. Но по справедливому замечанию профессора Я. И. Гилинского71, статистически устойчивый уровень самоубийств свидетельствует о социальном неблагополучии и «служит одним из важнейших индикаторов социального, экономического, политического состояния общества»72. Или как кратко заметил еще в середине XIX в. английский историк и социолог Генри Томас Бокль (1821 1862): «Самоубийство есть продукт известного состояния всего общества»73.