Он вздохнул почти искренне и вдруг метнулся через фонтан стремительно, как огромная летучая мышь.
Рихард взмахнул сеткой, одновременно поворачиваясь и вкладывая в удар меча всю свою силу. Зазубрины застряли в ребрах, и ловец выпустил рукоять, вытащил кинжал и бросился к Олафу, в чье лицо впилась серебряная сетка, прожигая и без того мертвую плоть.
Острые когти вошли в плечо, и Олаф приподнял его, как котенка, и слегка встряхнул. Удар кинжала пришелся гораздо выше намеченного, скользнув по ключице, и навка покачала головой. Тень шляпы скользила по белому лицу, прикрывая то один глаз, то другой. Кожа Олафа слегка дымилась там, где соприкасалась с серебряной сетью.
Так быстро попался, совсем размяк.
Рихард пнул его ногой в пах, а когда Олаф рефлекторно согнулся, ударил по затылку. Хрустнул нос, размозжившись о бортик фонтана, треснули ребра, когда Рихард ударил по ним ногой. Олаф скатился на красные листья, стукнул раскрытой пятерней по земле, и Рихард, пошатнувшись, едва не упал. А из фонтана рывками полилась грязь, а следом черная вода.
Рихард снова ударил кинжалом, и острие вошло чуть ниже скулы. Олаф выпростал руки, разрывая ячейки серебряной сетки, и Рихард не сумел сдержать крик, когда в его тело снова вонзились острые когти. Он все же сумел ударить кинжалом еще раз, и лезвие вошло прямо в сердце. Он чуял плотный сгусток тьмы на том конце клинка.
И что? равнодушно спросил Олаф и улыбнулся. Кости его носа медленно срастались, рана под скулой затягивалась. Посмотришь в меня снова?
Рихард подтянулся ближе, глядя в глаза, где тьма, освещенная расплавленным золотом радужки, казалась еще чернее.
Олаф быстро переменил положение, склонившись к уху Рихарда.
Не так же сразу, прошептал он. Где твои манеры, ловец? Где прелюдия? Вот я собираюсь убивать тебя долго, очень долго. Пока ты не станешь молить о смерти, пока не начнешь целовать мои руки, умоляя даровать тебе забвение. И я увижу тебя настоящего: жалкого, ничтожного, слабого
Рихард нажал на рукоять кинжала сильнее, повернул голову, заглядывая в золото глаз, но Олаф вонзил когти еще глубже и резко толкнул, опрокидывая его на землю. Рихард быстро перекатился, сунул руку в сумку, но Олаф наступил на его локоть, ломая кость. Рихард взвыл, повернулся на спину.
Олаф быстро переменил положение, склонившись к уху Рихарда.
Не так же сразу, прошептал он. Где твои манеры, ловец? Где прелюдия? Вот я собираюсь убивать тебя долго, очень долго. Пока ты не станешь молить о смерти, пока не начнешь целовать мои руки, умоляя даровать тебе забвение. И я увижу тебя настоящего: жалкого, ничтожного, слабого
Рихард нажал на рукоять кинжала сильнее, повернул голову, заглядывая в золото глаз, но Олаф вонзил когти еще глубже и резко толкнул, опрокидывая его на землю. Рихард быстро перекатился, сунул руку в сумку, но Олаф наступил на его локоть, ломая кость. Рихард взвыл, повернулся на спину.
Начнем, деловито произнес Олаф, расставляя руки, и когтистая тень упала на Рихарда.
Зейн постучал в дверь, но никто ему не открыл, хотя в окошке мелькнула чья-то тень. Он постучал еще раз кулаком. Ловец перешел все рамки. Было сказано вернуть Уго. И вот уже и полночь, а оборотня нет. И что теперь? Улицы пусты, и, кроме патрульных, никого, но если на них рванет кабан-секач, то его нашпигуют серебром по самые уши. А Уго нравился Зейну. Простой, наивный и нюхач отличный
Открой, Рихард! выкрикнул Зейн. Я вижу, что ты дома!
Он подождал немного, а потом пнул по двери ногой, в раздражении посмотрел на знак ловца под козырьком крыши. Страж света, клинок на грани тьмы Трепло! Подумав, Зейн быстро сбежал по ступенькам и обошел дом. Перемахнув забор и обогнув какое-то странное сооружение, заглянул в окно. Карна стояла у входной двери, прижав руки к груди и осторожно выглядывая, а посреди комнаты лежал труп, накрытый шторой. Ботинок убиенного сиял казенным блеском, и Зейн, сглотнув, решительно постучал в окно. Карна, взвизгнув, обернулась, и Зейн увидел в ее руках пистолет.
Откройте сейчас же! потребовал Зейн.
Но Карна сделала то, чего он никак от нее не ожидал: швырнула в него пистолетом, так что тот пролетел через всю комнату и разбил стекло, осыпав форменные брюки Зейна осколками. Пробормотав про себя ругательство, он просунул руку в образовавшуюся дыру, повернул ручку и открыл дверь.
Добрый вечер, вежливо поздоровался Зейн и, присев, отогнул штору.
Вы тоже хотите меня убить?! выпалила Карна.
Нет, коротко ответил он, рассматривая тело.
Начальник полиции был мертв, и в глазах его плескалась черная вода.
Его убила навь, задумчиво произнес Зейн. Тот самый вотум, что ходит за вами по пятам? За что?
Он пытался убить меня, потому что как-то виновен в навьей свадьбе и боялся, что я его узнаю, зачастила Карна. Но я не помню его, хоть убей! Он говорил, что видел меня ребенком, и, может, сильно переменился с тех пор. Я пытаюсь вспомнить и никак! А Эдмон пришел меня защитить. Рихард думал, что ему нужна моя мое В общем, он ошибался. Эдмон хотел, чтобы я жила
Произнеся последнюю фразу, Карна нахмурила брови и задумалась, как будто эта истина только что ей открылась.